Юрий Паниев
Выходцы из Туниса вряд ли ожидали столь недружелюбного приема. Фото Reuters
Подавляющее большинство жителей Швейцарии высказались за жесткие правила предоставления политического убежища. Согласно официальным данным, действующий закон, который еще в прошлом году сузил возможности для подачи ходатайств об убежище и ввел ускоренную процедуру их рассмотрения, поддержали 78,8% участников референдума, проведенного в 9 из 23 кантонов страны.
О том, насколько проблема беженцев важна для швейцарцев, говорит уровень участия в референдуме – 2 млн. человек. Для страны с 8-миллионным населением это высокий показатель.
Провести референдум было решено после того, как ужесточение законодательства вызвало критику со стороны левого лагеря – социал-демократов и «зеленых», – а также профсоюзов и Церкви. В то время как сторонники закона уверены, что девять из десяти мигрантов запрашивают убежище по экономическим мотивам, его противники назвали исход голосования «тревожным для ситуации с правами человека» и «грозящим печальными последствиями» для запрашивающих убежище.
Таковых в Швейцарии в 2012 году было 28,6 тыс. человек – рекордный показатель с 1999 года. Это преимущественно выходцы из Эритреи, Нигерии, Туниса, Сербии и Афганистана. Если сравнить численность граждан конфедерации и иностранцев, желающих получить право на проживание, то в Швейцарии ежегодно пытаются остаться в четыре-пять раз больше беженцев, чем во Франции, Германии или Италии.
В итоге власти ужесточили правила иммиграции, которые теперь считаются одними из самых строгих в Европе. Только швейцарские посольства и консульства не принимают ходатайства о предоставлении убежища, даже в экстренных случаях. К примеру, беженцы из Сирии, которые находятся в Турции, Ливане или Иордании, не могут обосноваться в Швейцарии, несмотря на то, что у них есть близкие родственники в стране.
Если до сих пор среднее время рассмотрения заявки на получение статуса беженца составляло четыре года, то новое законодательство ограничивает его 100 днями. Ускорение процедуры рассмотрения прошений направлено на то, чтобы в кратчайший срок отказать и выслать на родину просителя, если только это возможно.
Кроме того, получить убежище теперь не смогут те, кто уклоняется от военной службы у себя на родине по моральным, религиозным и иным убеждениям. А те, кто нарушает общественный порядок будучи кандидатом на получение статуса беженца, помещаются в закрытые учреждения, именуемые центрами для беженцев.
Такие центры, а в действительности тюрьмы для содержания непослушных беженцев, вызывают немало вопросов. Пока не совсем ясно, по каким именно критериям и за какие правонарушения людей можно будет туда помещать.
«Состоявшийся в воскресенье референдум – далеко не первый в Швейцарии на эту тему, – напомнил в беседе с «НГ» руководитель Центра партийно-политических исследований Института Европы РАН Владимир Швейцер. – Были референдумы о минаретах, об ограничениях для граждан стран Восточной Европы и другие».
По мнению эксперта, ужесточение законодательства связано, во-первых, с экономическим кризисом. «Занятость в Швейцарии страдает, и среди местных жителей появляется все больше тех, кто готов согласиться на неквалифицированную работу. В препятствиях, которые создает закон, они видят охранную грамоту для швейцарцев», – сказал Швейцер.
Во-вторых, теракты и войны на Ближнем Востоке и в Северной Африке заставляют швейцарцев опасаться «людей с небелой кожей». Наконец следует обратить внимание на внутриполитический момент. «Если раньше по сюжету о беженцах резко выступала Швейцарская народная партия, то теперь элемент антииммиграционизма усиливается в программах и практической деятельности других партий», – подчеркнул Швейцер.
Со времен создания Международного комитета Красного Креста гражданами Женевы в 1863 году Швейцария имела репутацию страны, принимающей и помогающей беженцам со всего мира. В последние годы, однако, ситуация изменилась. Под влиянием радикально настроенных политических партий принимаются все новые и новые поправки к Закону об убежище. Неудивительно, если совсем скоро от традиций основателей Красного Креста вообще ничего не останется.
