Сергей Сокут ВОТ УЖЕ шесть лет "НВО" выходит в свет как самостоятельное издание. В канун Нового года интересно посмотреть, как менялось его содержание.
Бросается в глаза, что пик обсуждения темы военной реформы в России пройден в 1997-1998 гг. Содержательный диалог по этой теме все чаще сменяется PR-акциями. В 1999 г. в "НВО" выступили тогдашний глава военного ведомства Игорь Сергеев, начальник Генштаба Анатолий Квашнин, секретарь Совбеза Андрей Кокошин, все прежние министры обороны России с 1991 г.
Сегодня высшие руководители не склонны обсуждать военную реформу. Если руководство таким образом дает понять, что для него в этой проблеме "белых пятен" нет, то возникает вопрос: почему оно не хочет разъяснить направления и стратегию преобразований всем остальным? Впрочем, после грандиозных пропагандистских усилий по обоснованию ликвидации главкомата Сухопутных войск или ракетно-космическому слиянию как-то неудобно выдавать за успех реформы прямо противоположные акции.
Постоянно уменьшается число концептуальных материалов на тему "Войны будущего", что демонстрирует прогрессирующий застой военной мысли в России. Изменения в технологии вооруженной борьбы нашу страну почти не коснулись. Мы постепенно выпадаем из передового круга и оказываемся вне того информационного поля, где обсуждаются новые тенденции военной сферы. Это хорошо видно на примере Чечни, где война с технологической точки зрения не меняется.
Конечно, можно упрекать за сужение внимания к этой теме редакцию. Однако этот упрек будет заслуженным лишь отчасти. Газета, даже с учетом того, что все ее обозреватели и редакторы имеют профессиональную военную подготовку и многолетний опыт, не может заменить тех, кто по долгу службы или призванию разрабатывает прогнозы в военной сфере. Неудивительно, что главным пророком оказался со своей концепцией "мятежевойны" давно умерший Евгений Месснер, которого "НВО" открыло для широкого круга российских военных с помощью энтузиастов из "Росвоенцентра".
Прогрессирующее скудоумие российской военной элиты налицо. Современные концепции ("сетевая" война, стратегическая асимметричность) приходят к нам с Запада, хотя с событиями, вызвавшими появление этих концепций, первой столкнулась Россия (войны 1980-1990-х годов на постсоветском пространстве).
Одной из самых стабильных тем "НВО" остается проблема обсуждения отношений России и НАТО. Наблюдалось два обоснованных пика интереса к этой теме - в 1999 и 2002 гг. Заметно некоторое изменение тона дискуссии: почти сошли со сцены "борцы с альянсом".
В последние два года практически полностью исчезли многочисленные в конце 1998-2000 гг. материалы о миротворчестве, неактуальные на фоне мировой войны с терроризмом.
На наших страницах отразился глубокий системный кризис военной организации СНГ. Аналитика в этой сфере сошла на нет. Впрочем, ее место так и не заняла тематика, связанная с ДКБ.
Освещение событий на Северном Кавказе синхронизируется с развитием обстановки в регионе: провал в 1998 г., в среднем по одному материалу в номере в 1999-2001 гг., сокращение до одной статьи на два номера в 2002 г. Аналогичные колебания характерны для других горячих точек.
Любопытна динамика обсуждения проблем СНВ-ПРО. Пик пришелся на 2000-2001 гг. (порядка 20 статей), а в 2002 г. освещение проблемы пошло на спад. К сожалению, приходится признать, что "стратегическая" полемика оказалась малопродуктивной. Реализованный вариант развития событий (Договор СНП вместо связки СНВ-2/ПРО) большинством экспертов даже не рассматривался, а те, кто со страниц "НВО" предлагал вести торг с Вашингтоном, оказались в меньшинстве.
Цикличный характер носит процесс обсуждения перспектив развития российских СЯС. В 1998-1999 гг. наблюдался всплеск интереса к этой теме, особенно на фоне дискуссии о командовании Стратегических сил сдерживания. Затем было 2 года почти полного забвения и резкая активизация полемики в 2002 г. Правда, споры ведутся на уровне экспертов, а руководители стремятся в них не вступать, что, впрочем, характерно и для большинства других тем.
Освещение проблем видов ВС в "НВО" проходит под знаком большой роли субъективного фактора. Стабильно низкий уровень открытости характерен для Сухопутных войск. В 2000-2002 гг. наблюдалось снижение числа публикаций по РВСН. Безусловное лидерство в готовности сотрудничать со СМИ все последние годы принадлежало ВВС, хотя и здесь наблюдается постепенное снижение числа статей по сравнению с 1997-1998 гг., когда шла острая дискуссия об объединении ВВС и ПВО. На стабильном уровне находится число публикаций о проблемах ВМФ (всплеск интереса в 2000 г. был связан с гибелью АПЛ "Курск"). Правда стабильность поддерживается не благодаря, а вопреки флотскому руководству. Создается впечатление, что идеальным вариантом адмиралы считают отсутствие содержательных статей о настоящем и будущем ВМФ.
В 2002 г. заметно (в полтора раза по сравнению с 1998-2000 гг.) возрос интерес к социальным проблемам , причем большая часть материалов носит критический характер.
Гораздо менее систематический характер носит освещение деятельности российских спецслужб и силовых структур (исключение - ФПС). Налицо колебания "вслед за линией партии" - от готовности к общению с журналистами до закрытия всей информации о своей деятельности.
Упомянутые тенденции, очевидно, будут сохраняться и в наступающем 2003 г. Мы надеемся, что редакция и читатели совместными усилиями заполнят "белые пятна" на военно-информационном поле.
Дарья Гармоненко