Виктор Литовкин Внутренние войска МВД России последние 20 лет практически всегда – на линии огня. Они первыми вставали стеной, разделяя противоборствующие стороны во время межэтнических конфликтов в Фергане, Оше, Алма-Ате, Ереване, в Пригородном районе Северной Осетии, в Южной Осетии, Сухуми, Карабахе, Баку, Душанбе, Приднестровье, в других горячих точках. И сегодня воины ВВ помогают местным органам власти стабилизировать обстановку на Северном Кавказе – в Дагестане, Чечне, Ингушетии, в других республиках.
О том, как живут и служат «солдаты правопорядка», как решают возложенные на них задачи и собственные проблемы в эксклюзивном интервью «НВО» рассказал главнокомандующий Внутренних войск генерал армии Николай Рогожкин.
– Николай Евгеньевич, Внутренние войска МВД в отличие от Российской армии не пользуются столь пристальным вниманием печатных и электронных СМИ. Поэтому многие люди имеют довольно смутное представление о ВВ. Расскажите о них. Какие функции они выполняют? Какова их структура и предназначение?
– Нашим войскам 196 лет. Они ведут свою историю с 1811 года, когда указом российского императора Александра I были созданы особые формирования – внутренняя стража – для обеспечения внутренней безопасности страны. Доныне эта главная задача Внутренних войск практически не изменилась. Под ней мы понимаем ряд направлений, по которым работают войска. Здесь и борьба с бандформированиями, с проявлениями терроризма на территории России, и поддержание конституционного порядка, охрана важных государственных объектов, сопровождение ответственных государственных грузов, и обеспечение охраны общественного порядка.
Под эти задачи созданы структуры общей численностью около двухсот тысяч человек. Основные направления, конечно, борьба с проявлениями терроризма в Северо-Кавказском регионе и охрана важных государственных объектов. Что естественно. Все атомные электростанции, все предприятия атомной промышленности находятся в том числе и под охраной Внутренних войск. Мы охраняем промышленные предприятия, которые имеют важное оборонное значение, и ряд других объектов, которые являются критически важными для обеспечения жизнедеятельности всего нашего государства.
– И закрытые города?
– Да, все ЗАТО, закрытые административно-территориальные образования. Они, как правило, входят в структуру Росатома, с которым мы контактируем наиболее плотно.
В 39 субъектах Российской Федерации дислоцируются специальные моторизованные части Внутренних войск, которые в форме сотрудников милиции ведут патрулирование на городских улицах и в общественном транспорте, обеспечивая безопасность граждан. Наиболее активно наши войска участвуют в охране правопорядка при проведении различных общественно-политических, культурных и спортивно-массовых мероприятий. В том числе и таких знаковых для страны, как саммиты, фестивали и юбилеи больших городов. С органами внутренних дел решаем совместно вопрос с обеспечением там порядка. Военнослужащие ВВ присутствуют на митингах и демонстрациях, которые сейчас то и дело проводятся. А также на футбольных матчах, рок-концертах, празднествах. Это способствует, хотя и не всегда, большей дисциплинированности и сдержанности участников всех подобных акций.
Основной наш козырь в том, что подразделения Внутренних войск – это мобильные части, которые находятся на казарменном положении и в любую минуту по распоряжению начальника ГУВД, министра внутренних дел республики, на территории которой дислоцированы, могут оказать действенную помощь в поддержании и наведении общественного порядка.
А что касается Северного Кавказа, то вы наверняка знаете: основную нагрузку в данном регионе тоже несут Внутренние войска. У нас есть, например, военные комендатуры во всех районах Чеченской Республики, где на постоянной основе дислоцируется наша 46-я бригада. Соответствующие подразделения специального назначения ВВ выполняют задачи по ликвидации и недопущению проявления бандитизма и терроризма на подведомственной территории.
Сегодня мы плотно работаем по Ингушетии, по Дагестану. Опять-таки совместно с органами внутренних дел. Основная составляющая всех силовых структур в этих субъектах Российской Федерации – наши войска.
– Вопрос, который волнует всех российских граждан: что реально происходит на Северном Кавказе? Отдельные вылазки бандитов или продолжение все той же войны, которая идет почти непрерывно последние пятнадцать лет? Почему так трудно справиться с террористами?
– Почему трудно справиться, секрета нет. Террористы имеют широкую пособническую базу. Практически многие из бывших и нынешних преступников легализованы. Тем или иным способом, теми или иными формами. К сожалению, экстремисты пользуются поддержкой у части местного населения, а также получают финансовую помощь со стороны деструктивных сил из-за рубежа и, возможно, с территории нашей страны. Но это вопрос соответствующих структур, которые должны этим более плотно и тонко заниматься. Внутренние войска не являются субъектом оперативно-разыскной деятельности. Мы представляем собой только силовой компонент. Если у нас есть достоверная и проверенная информация о наличии где-то бандитов, то по ней принимаются меры.
– И все-таки что происходит на Кавказе, в том числе и в Ингушетии? Это война?
– Нет, я считаю, что это далеко не война. Это единичные, разрозненные действия отдельных террористических и бандитских группировок, которые еще есть на Северном Кавказе. Не более того. Хотя подобных вылазок пока еще немало.
– Внутренние войска занимаются работой с местным населением в горячих точках? Или они проводят только специальные операции?
– Нет, конечно. Я вам говорил о военных комендатурах во всех районах Чеченской Республики. На военных комендантов возложена обязанность тесно работать с органами местного самоуправления. Мы принимаем самое активное участие в их деятельности. Помогаем ветеранским организациям, школам, детским садам┘ Содействуем военно-патриотическому воспитанию молодежи, делаем безопасными некогда заминированные территории. Бывает, экстренно сдаем кровь, решаем другие медицинские вопросы. Наши врачи ведут прием населения. Есть целый блок социальных проблем, решение которых возложено на военных комендантов, и они этим занимаются.
Понятно, что местное руководство все больше и больше становится на ноги. У них уже появляется возможность работать без нас, и ситуация этому способствует. Но все-таки мы остаемся той структурой, которая в любую минуту может оказать помощь как советом, так и практически. По всем направлениям. Это все есть.
– Как личный состав Внутренних войск готовится к борьбе с террористами? В чем особенность такой подготовки? Соответствует ли уровню решаемых задач техническая обеспеченность ВВ? Есть ли тут проблемы и в чем они?
– Сегодня техническое обеспечение Внутренних войск полностью соответствует поставленным перед ними задачам. У нас есть все необходимое для предупреждения и пресечения вылазок террористов.
– Например?
– Например, нелетальное оружие. Имеются средства пеленгации, контроля за эфиром. Есть средства, которые позволяют поразить противника с очень высокой точностью в любых условиях – ночью и днем, в любую погоду. Они мобильны, компактны, ими оснащены все наши подразделения. Помимо знакомых всем БМП, БТР, пулеметов и автоматов, снайперских винтовок мы располагаем специальными средствами, которые активно используются против террористов.
Хочу подчеркнуть, что те задачи, которые сегодня выполняют Внутренние войска на Северном Кавказе, – адресные, точечные. Мы ушли от войсковых, масштабных операций. Работаем в контакте с милицией, с органами внутренних дел, с Федеральной службой безопасности. И оснащение Внутренних войск, их техническое обеспечение, могу сказать, в полной мере соответствуют нашим потребностям.
А если говорить о тактике... Наши войска с 1986 года, что называется, находятся в окопах. Мы участники всех мыслимых и немыслимых конфликтов на территории бывшего Советского Союза и России, ВВ принимали участие в боевых действиях за рубежом. Кроме того, Внутренние войска обладают огромным опытом борьбы с различными бандформированиями, накопленным еще со времен Гражданской войны, со времен борьбы с басмачами, в ходе и после окончания Великой Отечественной войны. Тот, кто хорошо знает историю Внутренних войск, подтвердит это. Авторитетные эксперты скажут вам: все те приемы и способы ведения боевых действий, которые применялись тогда, существуют и сейчас. Мы их знаем и помним, внимательно изучаем. Они соответствуют реалиям сегодняшнего дня.
Нынешняя подготовка Внутренних войск опирается не на пустое место, а на опыт предыдущих поколений. Вдобавок у нас практически все офицеры прошли через горячие точки. И военнослужащие, которые служат по контракту в Чечне, тоже. В Чеченской Республике только в подразделениях обеспечения есть военнослужащие срочной службы, да и то как минимум они прослужили по году. Многое умеют и знают. Уровень подготовки контрактников, офицерского состава, генералитета Внутренних войск достаточно высокий, профессиональный.
– Помогают ли Внутренним войскам армия, ФСБ? Или вы можете обходиться без них? Как определяется результативность действий ВВ? Какие для этого используются критерии?
– Разработаны специальные критерии оценки деятельности подразделений Внутренних войск. Но мы выполняем свои задачи, и я уже об этом говорил, совместно с другими правоохранительными структурами. В каком формате, на каком уровне? Все зависит от конкретной обстановки. Хотя, конечно, и самостоятельно проводим операции. Мы не делим сегодня, кто больше приложил усилий. Кто тут был лидером, а кто обеспечивал успех. Ликвидированы бандформирования, террористические группы или какие-то бандитские объекты – это успех всех подразделений. Я, например, как главнокомандующий не ставлю перед собой цель вычленить из какого-то результата особую составляющую Внутренних войск. Это не нужно. Потому что борьба с терроризмом и с бандитизмом – это задача всех правоохранительных структур, которые по российскому законодательству отвечают за ее решение.
Есть закон о Внутренних войсках, согласно ему мы работаем совместно с милицией, с органами внутренних дел, с подразделениями Федеральной службы безопасности, с пограничниками, с сотрудниками МЧС, ГУИН, с армейскими частями. Успех в борьбе с терроризмом, с бандформированиями, если он есть, зачастую достигается благодаря работе всех силовых структур. Если нам что-то удается, то только благодаря тому, что мы действовали сообща.
Вот, допустим, проводится комплекс контртеррористических мероприятий. И как-то искусственно разделить его, что-то вычленять не имеет смысла. Одно без другого не существует. В составе той же группировки в Чечне, как вы знаете, находятся Железнодорожные войска. Есть много структур, которые решают там общие задачи. Без тесного взаимодействия, без понимания того, что в одиночку нельзя решить ни один вопрос, как подчеркивает и Верховный главнокомандующий, не добиться положительных результатов. И если они налицо, то это заслуга всех.
– О Внутренних войсках обычные граждане часто судят по телерепортажам о борьбе ваших воинов за право носить краповый берет – символ доблести бойца ВВ. Все видят, как они совершают многокилометровые марши через грязь, болота, огненные преграды, как потом дерутся на кулаках┘ При этом одни люди восхищаются их мужеством, стойкостью и выносливостью, умением постоять за себя, другие считают такие испытания излишними за их неприкрытый натурализм и жестокость. Что бы вы сказали по поводу таких споров?
– Первое. Краповый берет, и здесь я с вами полностью согласен, – символ гордости Внутренних войск и спецназа ВВ. А что касается подготовки к этим труднейшим состязаниям, к сдаче своего рода сурового экзамена, то они проводятся в соответствии с определенными требованиями, выработанным командованием. Человек, который мечтает носить краповый берет, должен этим требованиям отвечать.
То, что солдаты ВВ дерутся, преодолевают полосы различных препятствий – это наша обычная жизнь. Здесь ничего сверхъестественного нет. Все военнослужащие должны пройти эту дистанцию за определенное время. Однако понятно, что краповый берет получают лучшие из лучших, которые многого добились и достигли за время своей службы. Испытания научатся преодолевать все – кто-то раньше, кто-то позже. Но те, кто побеждает, являются лидерами коллектива, они в конечном итоге и получают право носить краповый берет. Никакой экзотики тут в принципе нет.
Это как в любом воинском коллективе, где идет сдача на классность, на мастерство. А краповый берет только подчеркивает уровень мастерства воина спецназа.
Я далек от мысли, что критерием подготовки спецназовца должен быть кирпич, который кто-то разбивает о голову. Нет, спецназовец – это в первую очередь умный, интеллектуальный человек, технически образованный, с высокими морально-волевыми качествами. Это образец. А то, что он наделен определенными физическими данными, разве это плохо? Думаю, хорошо.
Мы не пропагандируем способность ломать кирпичи, пробивать стены – это не надо. Если спецназовец выполнит боевую задачу, останется при этом цел и невредим, сумеет нейтрализовать противника – тогда это классный боец. А если телевизионщики хотят показать эффектную картинку, тем более когда она соответствует реальной работе спецназовца и это никакая не показуха, то почему это надо запрещать? Мы никого специально не приглашаем. У нас идет плановая сдача нормативов – раз в полгода. Количество отрядов специального назначения Внутренних войск достаточно большое, это не секрет, – 16. Их общая численность – свыше 10 тысяч военнослужащих. Помимо этого есть подразделения разведки, другие спецподразделения для действий на различных участках местности, в том числе и в горах.
Краповый берет – не афиша. Может быть, реклама. Да, мы показываем, что юноши России могут стать такими же сильными, ловкими, выносливыми, стойкими, умеющими постоять за себя и своих друзей людьми, как наши спецназовцы┘ Уверен, что образ умелого, умного, высоконравственного бойца несет только положительную окраску, формирует у общественности хорошее представление о Внутренних войсках. Но спецназ ВВ – это еще не все наши войска.
Могу сказать, что за последние полгода в охране общественного порядка на территории городов России принимали участие тысячи военнослужащих Внутренних войск. Вместе с сотрудниками милиции они несли свою службу, предотвращали различные инциденты. Не открываю Америки, дисциплина в российском обществе все еще оставляет желать лучшего, надо и с молодежью работать, с другими категориями населения – наши войска достаточно востребованы. И должны выглядеть достойно в глазах граждан РФ.
– Ваши войска называют внутренними. Но в последнее время они приняли участие в нескольких международных учениях. В том числе в антитеррористической «Мирной миссии-2007», где действовали вместе с воинами шести армий, среди которых были и китайские военнослужащие. Потом в Подмосковье прошли учения спецназа России и Китая «Содружество-2007». Возникает очевидный вопрос: Россия и Китай – самодостаточные государства. Потребуется – со «своими» террористами, экстремистами и сепаратистами они справятся сами. Как, к примеру, мы это делали в Чечне. Неужели нам может понадобиться помощь китайцев? Или им – наша помощь?
– Понимаю ваш вопрос. Он наверняка соответствует логике рассуждения простых граждан. Но тем не менее такие учения нам крайне необходимы. Мы уже говорили, что терроризм – международное явление. Террористы готовятся в различных уголках мира, действуют на различных территориях, и то, что они в состоянии натворить, не надо рассказывать. Мы это знаем и на своем горьком опыте, и на опыте других стран. И чем больше мы будет изучать тактику действий экстремистов, чем лучше будем уметь противостоять им, тем наша жизнь будет спокойнее.
Зачем проводятся такие учения? Чтобы обменяться опытом, взглядами на решение проблем антитеррористической борьбы. А где объявится террорист, где он был подготовлен – в Европе, в Восточной Азии, на Ближнем Востоке или еще где-то, мы должны об этом знать и уметь противопоставить ему свою силу и умение. Мы должны быть готовы к различным вариантам действий. Мы ни у кого ничего напрямую не перенимаем. Если у нас что-то есть свое – хорошо. Если нет того, что есть у наших партнеров, – почему бы не поучиться? Думаю, это всем идет на пользу. С этой целью и проводятся совместные мероприятия.
Я не хочу говорить о том, что какая-то группа иностранных граждан будет работать на территории другого государства. Но почему не представить такую ситуацию, что в каком-то случае лучше, чтобы приехали соплеменники конфликтующей стороны и здесь с ними разобрались. Им легче будет договориться. Может, и нам придется решать вопросы где-то за рубежом в нейтрализации каких-то своих нарушителей закона┘ Это вещи непредсказуемые, зависят от ситуации. И к ним нужно быть готовым.
А уходить от взаимодействия с партнерами по борьбе с терроризмом, который не имеет ни национальности, ни отечества, на мой взгляд, было бы неправильно.
– Хочу поинтересоваться социальным самочувствием ваших офицеров и прапорщиков, членов их семей. Сколько из них не имеют крыши над головой? Каков уровень денежного содержания воинов ВВ? Как решаются их бытовые проблемы? Есть ли сложности с набором контрактников? Какую помощь вам оказывают общественные организации страны? Знаю, в ваших войсках, прошедших практически все вооруженные конфликты последних 15 лет, есть семьи погибших, инвалиды. Кто и как о них заботится кроме командования войсками?
– Если говорить о социальной стороне нашей жизни, могу сказать, что Внутренние войска расквартированы в довольно комфортных условиях. Имею в виду тех, кто проходит срочную службу. У нас 462 военных городка по всей России. От Калининграда на западе до Южно-Сахалинска на Дальнем Востоке и от Мурманска на севере до Махачкалы на юге. Проблема с жильем для офицеров и контрактников стоит остро, но не катастрофически. Выходим из положения за счет выделения нам денежных средств на аренду жилых помещений. Арендуем жилье у местных органов исполнительной власти. Кроме того, идет активное строительство служебного жилья для военнослужащих ВВ и членов их семей. По всем округам, а у нас их семь.
Да, естественно, хотелось бы большего. Если бы было больше возможностей. Но главы администраций идут нам навстречу – выделяют участки земли под застройку, государство год от года предусматривает в бюджете все больше средств, за что мы благодарны руководству страны, руководству Министерства внутренних дел. Министр поддерживает нас, пользуясь своим авторитетом, своими возможностями влияния.
Мы не обделены вниманием. Но понимаем, что государственный карман не бездонный. А что выделяют, стараемся рачительно использовать. Не замахиваемся на какие-то великие стройки, делаем все необходимое, что нужно людям. К примеру, в Московском регионе активное строительство идет на территории дивизии имени Дзержинского. Только в прошлом году возвели там около двух тысяч квадратных метров служебного жилья. И думаю, развитие этого процесса не заставит себя ждать.
Самый главный признак социального самочувствия наших людей – прекращение оттока офицеров. Укомплектованность офицерским составом Внутренних войск – 98,6%. Это хороший показатель. Но самое главное – заняты практически на 100% должности командиров взводов, командиров рот. У меня нет проблемы с кандидатами на замещение этих должностей. Скажу больше, мы отказались от ускоренной подготовки командиров взводов на курсах младших лейтенантов. Вы знаете, что мы готовили их из числа военнослужащих с соответствующим образованием на базе своих институтов в течение семи месяцев. Но выяснилось, что больше не надо. И это тоже свидетельствует о многом.
Почему прекратился отток офицеров? Причин тому несколько. В том числе и та, что люди понимают: здесь у них есть гарантированный шанс получить жилье. Нигде в другом месте такой возможности не предоставляется. Особенно на гражданке. Только за очень большие деньги. Их заработать непросто. А у нас без крыши над головой нет ни одного военнослужащего. Кто-то снимает квартиры, кто-то поселился у родителей, если есть такая возможность, кто-то в арендованном жилье. Если ставить вопрос жестко, чтобы у каждого была квартира, то тут проблема есть. У нас 16 тысяч военнослужащих, которые стоят в очереди на получение жилья. И те, кто не имеет квартир, и те, кто нуждается в улучшении жилищных условий. У всех есть перспектива. Мы получаем сертификаты для увольняемых. Мало, недостаточно, но получаем.
– Стоимость этих сертификатов очень низкая?
– Не всегда. Внутренние войска дислоцируются по всей России, я уже называл географию. Но в ряде регионов жилье не так дорого стоит, как в Москве или Санкт-Петербурге, в Подмосковье или Ленинградской области. Есть возможность реализовать эти сертификаты.
С контрактниками у нас проблемных вопросов тоже нет по одной простой причине – количество этих военнослужащих, которое было заложено для нас в Федеральной целевой программе, мы уже набрали и даже перевыполнили заданную норму. Контрактная у нас, в основном, 46-я бригада. Там оклады денежного содержания несколько выше, это зона контртеррористической операции. Рядовой солдат получает 21–22 тысячи рублей. При этом не платит ни за жилье, ни за питание. За два-три года можно накопить деньги на покупку дома где-нибудь в областном или в районом центре. Понятно, что не в очень большом.
На контракте у нас спецназ. Спецназовцы – это одержимые люди, которые служат не за деньги, не за страх, а за совесть. Для них мы тоже строим городки, строим жилье. В Смоленске недавно сдали дом, какого еще даже в городе нет. Я не хочу утрировать, но у нас стоят в очереди для прохождения службы по контракту. Конечно, не во всех Внутренних войсках, а в подразделениях специального назначения.
Есть, правда, еще регионы, в которых дислоцируются Внутренние войска, где вообще невозможно найти никакой работы, кроме как у нас. И молодые люди к нам идут с удовольствием. То денежное содержание, которое они получают, проживая в своих частных домах, их вполне устраивает. Нас это устраивает тем более.
– Это те же деньги, какие получают и в армии, или больше?
– Нет различия между армейскими окладами и нашими. Другое дело, когда мы выполняем боевые задачи в зоне контртеррористической операции, там есть соответствующие коэффициенты, которые увеличивают оклады. Плюс выделяют некоторые суммы денег руководители органов местного самоуправления, местных администраций, как, например, Юрий Михайлович Лужков, который доплачивает нашим воинам, которые несут службу по охране общественного порядка в Москве. Так поступают и другие коллеги столичного мэра. Так что без внимания никто не оказывается.
Могут наши воины поступить и в высшие учебные заведения МВД. В частности, в наши институты. Их пять. Образование они дают очень основательное. Кроме того, как я уже говорил, мы выполняем задачи по охране важных государственных объектов, а они есть во всех министерствах и ведомствах. Поэтому и там имеется возможность проходить какую-то серьезную подготовку. А наши милицейские части сами по себе являются резервом для органов внутренних дел, что тоже предоставляет людям возможность строить свою карьеру.
Если говорить о социальной защите семей погибших воинов и раненых, то все они пользуются особым вниманием командования Внутренних войск. И главного, и округов ВВ, и наших соединений┘ Ни одна семья обездоленной себя не чувствует. Мы обеспечиваем жильем тех, у кого его не было. Помогаем детям. Устраиваем в институты, в училища, если есть такое желание. Плюс, естественно, финансовая поддержка. Медицинская помощь оказывается высококвалифицированными врачами. У нас есть Центральный клинический госпиталь. Он связан со всеми медицинскими учреждениями России и зарубежья. Например, по части протезирования.
Мы эти вопросы решаем и держим на жесточайшем контроле со стороны руководителей всех уровней. Закон для всех один – во Внутренних войсках бывших военнослужащих не бывает.
Дарья Гармоненко 