Дмитрий Бавильский Андрей Геласимов. "Фокс Малдер похож на свинью": Повесть и рассказы. "Проект: О.Г.И. - Проза". - М.: "О.Г.И.", 2001,127 с.
CУДЯ по намерениям, новая серия прозы "О.Г.И.", осознанно или нет, выстраивается оппозиционно к прозаическим новинкам, которые предлагает другой интеллектуальный монстр - издательство "Ad Мarginen". Здесь, в "О.Г.И.", ценят внятный, динамичный сюжет, отсутствие чернухи, исторический оптимизм и остроумность конструкции.
Это вовсе не означает, что "О.Г.И." важно победить конкурента, несколько лет подряд диктовавшего моду на современный взгляд, на современный дискурс. Просто, как это ни странно, совершенно свободной, не занятой, оказалась ниша светлых, лиричных, не лишенных романтики текстов. У нас ведь, в текущей словесности, современность связана либо с "низким" жанром (боевик, мыльная опера), либо с какашками.
Между тем возник и окреп читательский интерес к обычной такой, узнаваемой повседневности, чтобы можно было прочитать "про себя". Вполне нормальное, естественное желание, между прочим. И не в перекошенном рекламными прокладками телевизоре, но по ту сторону зеркального стекла, на территории искусства. Вот что нынче издателями ищется и ценится - нормальные истории про нормальных людей. Условный "средний класс" тоже хочет отображения и типизации.
Тексты Геласимова, собранные в дебютную книжку (и автора, и серии) очень похожи на то, что в театре делает Гришковец. Немного инфантильный, но бесконечно добрый "лирический герой", проходящий разные стадии взросления и мужания. Ситуации и истории у всех людей разные, а вот стадии одинаковые. Это нас объединяет, делает похожими. Это и роднит светлые и на первый взгляд безыскусные (но на второй и тем более третий - просчитанные и выверенные) интонации.
Критики не совсем точно называют это "новым сентиментализмом". Дело же заключается в открытости, непредвзятости взгляда, возможности увидеть привычные повороты сюжета под каким-то свежим углом зрения. Под новой, незатасканной интонацией.
Дело же заключается в особенности оптики, которая цепляется за наполненные символическим звучанием детали. Первая сигарета. Запах матов в спортивном зале. Лыжная мазь вместо жевательной резинки. Голубые кальсоны классной руководительницы. Карта "Наступление советских войск на Северо-Западном фронте осенью-зимой 1944 г.". Так возникает и фиксируется вещество жизни, в повседневности протекающее сквозь пальцы, а при точно придуманном отборе становящееся предметом искусства.
Друг детства, ставший криминальным авторитетом. Любовь к учительнице. Переживания по поводу рождения первенца. Неясные пока что эротические томления школьника и человека. Мама-одиночка. Липкая советская нищета. Историй, как известно, всего четыре, но сколько будет возможно, люди будут пересказывать их в разных вариантах, переставляя одни и те же буквы.
Вот и фамилия Андрея Геласимова на одну букву, но все ж таки отличается от предсказуемой "нормы". Градус непохожести делает эти, казалось бы, переполненные бытом, бытовухой, тексты свежими, легкими и свободными.
Отчего вспоминается фраза, которую Мишель Монтень вынес в начало своих опытов, а мы - в название этих заметок.
