Будем бодаться!

Игорь Гамаюнов. Усмешка бытия. – М.: МИК, 2017. – 304 c.

Игорь Гамаюнов любит справедливость. Конечно, жалко героя из его повести «Шепот дождя» – неподкупного следователя, впервые в жизни поддавшегося соблазну нечестных денег, – но зато он наконец понял, как страдал от его «честности» народ, отчаянно пытающийся выжить в переделках 90-х годов. «Модный-креативный-брутальный» герой в рассказе «Вытеснение соперника» попадает в психушку и кончает самоубийством – но ведь он, самоутверждаясь, издевался в мерзких ток-шоу над слабыми и глупыми, привел к гибели женщину… Так что все правильно.

Еще подробнее эта тема – справедливости – разрабатывается в деревенской повести «Цапля моя». Юные влюбленные совершают роковой шаг за два месяца до совершеннолетия девушки, и вместо свадьбы происходит суд, а жених отправляется в лагерь «за совращение малолетней». Мать девушки не сразу, но соображает, что ее «справедливость» – «зло должно быть наказано!» – это самое зло и есть, потому что выросла она не из любви и понимания, а из вечной борьбы школьной училки за свою пионерскую правоту. Она падает на колени перед молодоженами (зарегистрировали брак в лагере) с криком «Простите меня!». И в конце концов… вся деревня помогает дочке растить сына, муж ее возвращается из лагеря раньше срока, у них родится еще двойня, а «училка» делается самой счастливой бабушкой в мире, доброй тещей и любимой матерью. Тут уж не «усмешка», а солнечная улыбка бытия: через конфликты, страхи, катаклизмы человек приходит к осознанию – и ему воздается. Повесть о любви и ненависти. Любовь побеждает, и это справедливо.

В рассказе «Проклятая кровь» к справедливости взывает престарелый щеголь-двоеженец. Он судится с родственниками за квартиру и ни секунды не сомневается, что прав он, а виноваты все остальные. Ночью после скандала с внуком он умирает. Внук и рад бы избавиться от проклятой крови, унаследованной от деда, но – он тоже считает себя правым! И тоже успеет испытать за свою жизнь чувствительные результаты действия нравственного закона.

Если б этот закон был очевиден для всех и с самого начала!.. Многие герои Гамаюнова, оказавшись один на один с новостью о том, что человек смертен, приходят в ужас от бессмысленности жизни: «Жил будто по чьей-то программе… был раб ситуации…» Чувство, знакомое людям, вынужденным по жизни двигаться в заданном русле, жить в «разрешенных» пределах, думать в назначенном направлении… В эссе «Палата № 7» успешный, как говорится, человек, обнаружив у себя редкую неизлечимую болезнь, задается экзистенциальными вопросами: «Почему я? За что? Кто виноват? Как спастись?» Что эта болезнь возникает не просто так – очевидно. Но наказание это? Или испытание? Или реакция на несовершенство мира? Или сигнал изменить свою жизнь?.. Главный герой вдруг услышал голос своей бессмертной души и осознал, что прошел мимо своего призвания – занимался всякой «мутной» экономикой, вместо того чтобы идти в гуманитарии. Тогда бы он прожил свою жизнь, а не чужую и, возможно, не заболел бы. Автор ненавязчиво ведет нас к неизбежности победы моральных ценностей – это сбережет и последние клочки «ткани человеческих отношений», и сохранит здоровье, и избавит от экономического коллапса.

Приверженцам классических жанров предлагается деревенский дневник «Свое гнездо». Столичный журналист, купив в деревне дом с банькой, ощутил нежданную укорененность во Владимирской земле. Это не просто летнее пристанище, чувствует он,  это мой двор, моя яблоня, мой пруд с моей уткой… моя крыша и, пожалуй, мое звездное небо!.. («и мой нравственный закон», – осталось прибавить почитателям Канта). Своими автор скоро почувствует всех жителей деревни и представляет нам их без всяких ухищрений. Изобретатель вечного двигателя, молчун и упрямец дядя Витя. Основательный Сергеич, владелец двухэтажного дома, моторной лодки и «работящих» пчел – у него самый вкусный мед. Мастеровитый сосед, сдержанно гордый своим умением и дом завалившийся подправить, и пол с подогревом соорудить. Именинный мальчишник, где деревенские умельцы обсуждают зарплаты и налоги, президента и чиновников, пенсии и цены на лес и приходят к выводу: «Будем бодаться!» Потому что нельзя по-другому выживать в русской деревне ХХI века.

Автор вполне сочувствует этой идее, но оставляет за собой право на своеобразие. «Какие же мы разные!» – восклицает он, описывая свои взаимоотношения с котом Дёмой. Кот пожилой, умный, обожает классическую литературу, но не может понять, почему хозяин отказывается от свежепойманной мышки. «Ты пойми, – говорю ему, – мы разные. Мир так устроен… Только неразвитые натуры… хотят, чтобы все были как они. Одинаково одевались. Одинаково думали… Но ты же умный кот, «Хаджи-Мурата»… читал».

В конце концов разность преодолена – кот и хозяин вместе идут на речку, вместе спасаются от грозы, ждут, когда включат электричество, вытирают полы после дождя и вместе, усталые, ложатся спать. «И если бы в этот момент он произнес, дискантом или баритоном, какую-нибудь фразу вроде: «Ну и денек у нас выдался!», я бы совершенно не удивился», – заключает автор.

Эмпатия Гамаюнова простирается и дальше – он по-братски общается с «бродячими» камнями, приглашает их к своему пруду, объясняет дочке, почему камень хмурится или улыбается. Это не сентиментальность, а естественное желание человека быть на равных со всем сущим на земле. Оттого он с такой неторопливой подробностью описывает поля и тучи, деревенскую улицу, «заштрихованную ливнем», и старую сосну над омутом, что «продолжала врастать оставшимися живыми корнями в родную травянистую землю, держась изо всех сил, чтобы не упасть». А что, собственно, делаем мы?