Комиссары в зеленых шлемах

Перспективы

Миротворческие операции высокой интенсивности (МОВИ) стали практически единственной формой вмешательства многонациональных сил в локальные войны и другие конфликтные ситуации на планете. Старые методы "поддержания мира" уже не годятся, а новые требуют привлечения всего арсенала разведывательных данных, более широкого и разнообразного, нежели информация, которая традиционно имеет военное значение. Сложение усилий по добыванию сведений как тайными, так и открытыми методами является одним из ключей к успеху миротворческих операций. Тем не менее "новое лицо боевой операции" в будущем невозможно узреть, если не "покупать" развединформацию хотя бы у одной из воюющих сторон. Таковы некоторые из тезисов, предложенных Дэвидом Чартерсом на состоявшейся недавно в Вашингтоне международной конференции "Работа по открытым источникам. Совместное боевое планирование, невоенные операции и открытая разведка" (см. "НВО" # 22, 2000).

Профессор истории доктор Дэвид Чартерс является также директором Центра изучения конфликтов при университете в канадской провинции Нью-Брансуик.

Темы исследований включают политику борьбы с терроризмом, методику ведения специальных операций и разведки, проблемы миротворческих акций. В 1980 г. доктор Чартерс был одним из соучредителей Центра, а в 86-м стал его директором. Можно предположить, что его позиции во многом близки взглядам официальных кругов государств - членов НАТО.

Впрочем, читатели могут сами оценить концепцию этого крупного теоретика в сфере конфликтологии и разведанализа на основе приводимых ниже тезисов его выступления на конференции в Вашингтоне.

"Голубые береты" ООН и открытая разведка

Организация Объединенных Наций, по мнению Чартерса, является детищем холодной войны. ООН была особенно чувствительна к позициям обеих сверхдержав (США и СССР. - В.М.), а также новых государств, появляющихся на карте мира. В миротворческих операциях под эгидой ООН особое внимание уделялось открытой разведке (или РОИ). Поскольку глава 6 Устава организации требует согласия на применение силы от законного руководства страны, где проводится данная акция, то в соответствии с требованиями "прозрачности" и военные операции, и необходимый для их подготовки сбор разведданных должны быть открытыми. В контексте холодной войны, однако, разведка воспринималась как нечто тайное, подрывное, и в ООН использовали термин "военная информация". Соответствующие этому мероприятия опирались главным образом на возможности РОИ.

На тактическом уровне, в полевых условиях информация собиралась "открыто" в буквальном смысле: визуальное наблюдение с использованием передвижных патрулей или стационарных постов, а также разрешенных для миротворцев авиационных дозоров; непосредственная связь и контакты с враждующими сторонами, с местным населением; использование "публичной" массовой информации, печатной документации. Более того, согласно статье 2(7) Устава ООН, запрещающей вмешательство во внутренние дела страны - члена организации, ограничен и перечень сведений, разрешенных для сбора и передачи. В основном миротворцы имели мандат на отслеживание передвижений или другой активности в действиях противостоящих сторон в зоне конфликта. Политическая деятельность, нарушения прав человека не представляли интереса для миротворческой миссии, а отсюда - их обходили своим вниманием ооновские разведчики. При этом возникали нелепые ситуации, как в Ираке в июле 1990 г., когда группа военных наблюдателей на линии прекращения огня в ирано-иракском конфликте лицезрела подготовку войск Багдада к вторжению в Кувейт. Но наблюдатели этим не интересовались: подобная активность была за пределами их мандата. Кроме того, Ирак пригрозил удалить миссию ООН, если она превысит свои полномочия.

Почти такой же была картина и в нью-йоркской штаб-квартире ООН, на которую возлагалась ответственность за планирование, организацию и ведение миротворческих операций. Вплоть до окончания эры холодной войны там не использовали данные РОИ для стратегического анализа и планирования. Первым шагом в нужном направлении стало создание Отдела исследований и сбора информации в 1987 г., где стали использовать открытые источники. В 1993 г., учитывая критику со стороны командующих сил ООН, при департаменте миротворческих операций (ДМО) образован Ситуационный центр, а еще через год там появилось новое подразделение разведки и исследований. Оно состоит из профессиональных разведчиков, которые заняты в основном изучением данных РОИ, включая оперативную информацию в режиме "он-лайн" (с ленты телеграфных агентств). Секретные материалы, предоставляемые туда спецслужбами различных государств, привлекаются только в случаях отсутствия необходимых сведений по линии РОИ.

Конечно, одно дело - иметь такую информацию, и совсем другое - ее использовать. Так, имея заблаговременные данные РОИ накануне референдума по самоопределению в Восточном Тиморе, силы ООН не смогли предотвратить там вспышки насилия. Это указывает на явные просчеты миротворцев.

Новое лицо миротворчества

До относительно недавнего времени такой "традиционный" подход ООН к развединформации казался достаточным для выполнения поставленных перед миротворцами задач. Лишь операция в Конго в начале 1960-х годов заметно отличалась более тщательной разведкой. Обычно же ооновцы действовали в благоприятной среде, в условиях пониженной опасности и небольшого риска - как для миротворцев, так и для тех, кого они поддерживали.

Хаос войны в Восточном Тиморе явился новой разновидностью оперативной обстановки, где старые инструкции ООН не действовали. Это впервые обнаружилось на Балканах в начале 90-х, затем в Сомали и Руанде. Синдром "рухнувшего государства" отличается сложной политической демографией, слабым контролем местных властей над враждующими группировками, появлением все новых и новых претендующих на лидерство фракций, а также использованием приемов и средств информационной войны (ИВ). Это ведет к резкому ослаблению моральных ограничителей, порождает жестокость, разгул насилия, когда целые группы населения попадают в категорию врагов. Ситуация еще более ухудшается, когда государство лишено монополии на силовые структуры - военные формирования и силы безопасности дробятся на многочисленные, мелкие военизированные группы, руководимые безответственными фанатиками.

В таких неуправляемых ситуациях противоборствующими сторонами зачастую используется тактика "выжженной земли". Это война без правил, фронт без линии фронта, поле боя без каких-либо определенных очертаний. В таких условиях, когда даже обычное вооружение применяется в запрещенных формах, перед миротворцами встают серьезные проблемы. Прежде всего когда нет самого мира, который нужно поддерживать. А еще - когда нет согласия на присутствие и деятельность международных сил. Более того, имеются опасения, что некоторые группировки могут не признавать миротворцев в качестве нейтральной силы и даже активно противостоять им. Наконец, мандат и задача сил поддержания мира не исключают их более активной вовлеченности в конфликт.

При таком развитии обстановки сам термин "миротворчество" в целом приобретает иное качество. Вместо обычного наблюдения за стабильной, устойчивой линией прекращения огня силы поддержания мира могут заниматься охраной и распределением гуманитарной помощи, восстановлением разрушенной инфраструктуры, разоружением воюющих сторон, уничтожением или складированием их вооружений. Среди других специальных задач - налаживание деятельности гражданской администрации, ведение переговоров и посредничество между сторонами, а также ведение операций, характерных для спецслужб, в области внутренней безопасности. Последние включают недопущение массового протеста и беспорядков, производство оцепления, задержаний, досмотра на блокпостах, наблюдение за лицами, подозреваемыми в совершении военных преступлений, с их последующим арестом.

Поскольку такие действия совершаются в неблагоприятной, подчас враждебной среде, то миротворцы могут быть вовлечены в боевые действия - как для самообороны, так и для защиты других людей или выполнения поставленной задачи. В таких условиях понятие "миротворчество" в его обычном значении едва ли уместно. Подобные операции скорее носят черты антиповстанческих мероприятий. Это уже больше, чем просто акции миротворчества, но еще не принуждение к миру в полном объеме. Поэтому наиболее подходящим термином здесь мог бы стать МОВИ.

Требования к разведке

В напряженных конфликтах и сопутствующих им миротворческих операциях высокой интенсивности действует правило "знание - сила". Но это знание особого свойства, когда традиционные задачи по разведке, присущие военному планированию, для миротворцев являются недостаточными. Кроме того, здесь размываются границы между стратегической, оперативной и тактической разведкой.

Понимание сути конфликта и знание общей ситуации на стратегическом уровне является фундаментальным требованием при определении задач, которые предполагается решить путем миротворческой операции. Иначе операция сорвется, как это было в Сомали.

Задачи разведки на оперативном уровне определяются, во-первых, возможностями противоборствующих сторон вести боевые действия, а также их заявленными или скрытыми намерениями. Во-вторых, эти задачи дополняются "нетрадиционными" требованиями, набор которых зависит от конкретных условий - выявление уязвимых групп населения, включая представителей меньшинств и перемещенных лиц, а также активно действующих иностранцев, в том числе наемников или добровольцев и имеющихся среди них инструкторов и советников. Также необходимы знания в сфере пропаганды и ИВ.

Миротворцы общаются, изучают все слои местного населения, включая криминалитет, даже подпольных торговцев оружием и наркотиками. Такие контакты должны использоваться также и для прогнозирования обстановки.

Все упомянутые задачи по разведке, как правило, не требуют применения секретных оперативных методов (присущих спецслужбам) и вполне решаемы в рамках возможностей РОИ, поскольку "информационная революция" предоставляет в распоряжение сегодняшних миротворцев широкий набор открытых источников.

Возможности

Изменяющаяся природа конфликтов и миротворческих операций соответственно влияет и на подходы к информационному обеспечению. Открытая разведка все более эффективно использует богатую палитру электронных и печатных СМИ, сети Интернет. На основе мониторинга прессы выстраивается своего рода "система раннего предупреждения" о потенциальных, назревающих или уже идущих конфликтах. По данным РОИ ведутся анализ и прогноз развития событий на любой территории, планирование акций МОВИ. Наряду с военными факторами миротворцами все активнее используются рычаги "культурного" влияния.

Как и другие формы ведения разведки, РОИ сталкивается с проблемами нехватки источников информации, отсутствием надежных критериев ее оценки, нехваткой времени для сбора критически важных сведений. Это почти искусство - интерпретировать данные РОИ, комбинируя их с традиционными методиками.

Агентурная разведка, которая обычно ассоциируется с тайным шпионажем и незаконными методами, оказывается, может быть вполне легальной. Важно только "знать тех, кто знает". Аналитики, использующие методы РОИ, извлекут массу полезных сведений из рассказов беженцев и изгнанников, сотрудников неправительственных организаций, журналистов, бизнесменов, других путешественников, хорошо знакомых с конкретной страной, особенно научных работников. Каждый такой "открытый источник" может быть, опрошен, допрошен или подвергнут методичному собеседованию кем-либо из сотрудников разведки, который должен обладать хорошим знанием языка, страны, местных условий и уметь отличить правду от вымысла.

Войны, ведущиеся сегодня и могущие возникнуть в ближайшем будущем, ставят трудные вопросы перед теми, кто стремится их погасить или остановить. На смену обычным способам ведения войны приходят вооруженные столкновения между бандами и группировками, действующими жестокими методами. Именно профессионалам приходится наводить порядок там, где присутствуют вседозволенность, политический хаос, раздрай в обществе. Старые методы миротворчества уже не годятся, и место "голубых беретов" занимают "зеленые каски" под началом ООН, НАТО или других международных органов. Ведение МОВИ становится правилом в таких ситуациях. А это требует привлечения значительных разведывательных усилий.

Контроль, подавление вооруженного "беспредела" ставит нестандартные задачи перед разведкой, которая приобретает совершенно новое качество. Возрастает спрос на информацию скорее культурного, нежели военного свойства, и в этот процесс вовлекаются новые источники, обычно мало интересующие военную администрацию в зоне конфликта.

Делая такие выводы, канадский ученый замечает, что миротворцам следует быть лучшими торговцами, чем их конкуренты из какой-либо противоборствующей группировки. В заключение своего доклада он еще раз напоминает: открытая разведка не вытесняет, а дополняет военную и агентурную. Из этого слагается доминанта "разведывательной мощи" сил миротворцев, отражающая "новое лицо" боевых операций. Впрочем, миротворчество здесь подчинено другой цели. Нетрудно догадаться, какой именно, ибо ООН в теории Дэвида Чартерса присутствует как организация, юридический статус которой не выше НАТО.