О чём не нужно говорить с русским

Роберт Стуруа, режиссер

1. Как вы считаете, Россия представляет угрозу миру? Русские идут, русские пришли или русские ушли?

≈ Я думаю, что идут. Один мой умный друг однажды сказал: чтобы быть великой страной, не обязательно быть большой по территории, держать в страхе другие страны и этим завоевывать авторитет ≈ можно быть и маленькой страной, вроде Швейцарии, ≈ и при этом великой.

Я всегда знал, что политика безнравственна ≈ никогда не обманывался в этом смысле. Мне не нравится в российской политике последних лет то, что она вдруг стала такой открыто прагматичной: настолько не скрывать свои цели и совершенно забыть о нравственности ≈ очень опасно. Сегодня на Россию, на мой взгляд, оглядываются если не с опаской, то с большой долей сомнения. Например, мне не нравится, когда Россия, имея такое количество газа, нефти, все время держит в страхе весь мир и в особенности Европу: а вдруг русские перекроют трубу. Это не может вызывать уважение к стране, и полюбить ее сложно. Например, то, что сейчас происходит между четырехмиллионной Грузией и многомиллионной Россией напоминает мне басню Крылова «Слон и Моська» ≈ пусть для Грузии это и не очень приятное сравнение, и сегодня это смешно и вместе с тем печально.

Мне кажется, вся культура России, вся ее духовная жизнь стремится к человеческим ценностям. Россию любят за тех людей, которые были либо уничтожены, либо преследуемы на своей родине ≈ но именно они-то и представляли соль нации. Нечто похожее, наверное, происходит во всех странах. Поэтому Россия не должна забывать об этих духовных ценностях: они говорят о загадочной русской душе, о духовности. Но сами политики не следуют принципам, создававшимся в течение веков лучшими сынами России.

2. Когда вы смотрите на карту мира и ваш взгляд останавливается на территории России, какие чувства вы испытываете?

≈ Большая территория! Я часто ездил с гастролями из Москвы во Владивосток: по бесконечным просторам, не видел городов ≈ и мне было страшновато, что такая огромная территория абсолютно бесхозная. Россия ≈ прекрасная большая страна, но никогда нельзя забывать о том, что если ты имеешь такой большой дом ≈ ты должен за ним следить. Дело даже не в том, чтобы постоянно делать ремонт и прочее, но даже когда дома долго не живешь, он постепенно начинает рушиться. В одной грузинской пьесе ≈ политической сатире ≈ сказано, что очень большая страна расслабляет государство, как у Гоголя: «Хоть три года скачи, ни до какого государства не доскачешь». Приятно иметь такие огромные земли. Я помню, когда в школе нам показывали нашу страну СССР, мы все с гордостью сравнивали Союз с Америкой, и сравнение это, безусловно, было в пользу первого. Но выясняется, что иногда маленькая страна может быть даже лучше ≈ хотя бы более обустроенной.

3. Русские считают, что мир их не любит. Это так? Если да, то почему? Если нет, то почему?

≈ Будучи советским человеком, я ощущал, когда ездил за рубеж, что меня не любят. Вообще это неприятное чувство ≈ вызывает комплексы, ты становишься обиженным на весь мир, за что тебя несправедливо не любят. Но на то есть причины: в последние годы они особенно очевидны ≈ богатые русские разъезжают по всему миру, покупают земли, швыряются деньгами. Это не может не вызывать раздражения. Конечно, торговцы очень рады этим деньгам, официанты ≈ колоссальным чаевым, теперь сложно попасть на фешенебельные курорты ≈ русские могут оплатить все втридорога. Кому-то завидно, кому-то неприятно. Ведь любовь должна быть чувством взаимным. Ты тоже должен любить, а если ты презираешь и издеваешься ≈ ты не получишь в ответ любовь.

Честно говоря, я люблю Россию, но люблю ее как страну, которая дала миру столько гениальных людей и столько разных взглядов на жизнь. В России всегда существовала очень большая разница между сильными мира сего и сильными мира духа. А вот сегодняшний резкий контраст между людьми духа и людьми власти мне не нравится.

4. Из чего складывались, складываются ваши впечатления о России?

≈ В основном из литературы, из русского языка. Я полюбил Россию благодаря ее культуре. В этом смысле я многим обязан моим педагогам: я учился в русской школе, в очень известной гимназии, в которой преподавали люди, которые еще помнили дореволюционный период, Серебряный век России. Не будь их, я бы, наверное, не знал всего того, что я знаю ≈ истории, литературы. Даже изобразительному искусству я так не обязан, как литературе: из живописи мы знали только передвижников, а то, что действительно представляло ценность в российской живописи, ≈ было под запретом. С годами я стал лучше понимать музыку: скажем, Чайковский тогда мне казался сентиментальным, а со временем я понял, что это фигура трагическая: обращаясь к категориям красоты, он рассказывает о тяжелой судьбе человека.

5. Если бы вам предложили выпить за Fuck the Russia, вы бы выпили?

≈ Нет. Я ни за одну страну так не выпью.

6. Есть ли у вас какое-либо впечатление от российского современного искусства?

≈ У меня складывается ощущение, что русская культура теряет всегда свойственную ей эмоциональность. Сегодня русский театр находится под влиянием холодного немецкого театра, где стыдятся выражать чувства и страсти, потому что считают это неприличным. Но не хватит ли: уже сорок лет нам запрещают в театре всплакнуть или засмеяться. А все мы, те, кто не любит скучать на спектаклях, стали какими-то неполноценными. Русская культура как будто бы сошла с того пути, которым она шла.

7. Как вы считаете, о чем не нужно и о чем нужно говорить с русскими?

≈ Ну как это?!. Надо говорить так, как говоришь с другими людьми, ≈ нормально.

Юозас Будрайтис, актер

Я заметил какой-то момент, если хочешь подшутить над русскими, лучше не шути, но когда со стороны подшучиваешь, русскому нравится. Литовец мало реагирует на это. Вот вы говорите, что заметили, будто бы сейчас в американских фильмах стали чаще показывать русских такими отрицательными персонажами и приглашают играть этих персонажей русским актерам. А что было в советское время? Ведь мы, прибалтийские актеры, были все отрицательные, иностранцы, фашисты, мы были всем, кем только можно быть, но никак не русским человеком, не тем, кто считался своим. Мы были все чужаки. И поэтому ничего удивительного нет в том, это естественно. Да, плохой ≈ он не американец... Я, правда, сумел перейти вот этот рубеж недоверия. И стал получать что-то из круга своих ролей, но уже в последнее время. Если бы так развивалось кино и дальше, то, наверное, были бы и хорошие роли. Но в принципе кому-то из прибалтийских актеров тогда помечтать о том, что тебя пригласит Рязанов, Михалков, Кончаловский или Митта, Панфилов ≈ это вообще не входило даже в фантазии. Только русский человек мог играть в этих фильмах. Но если там будет какой-нибудь немец, тогда, может быть, ≈ да, надежда есть, а так ≈ нет... И даже если там, в Америке, жил бы русский актер 20 и больше лет, все равно он вряд ли стал бы американцем, потому что американцы артикулируют по-другому. Они смотрят в рот, и если там нет этой артикуляции, это не американец, это ≈ европеец или еще кто-нибудь.

Почему, когда я играл, допустим, француза, то все было нормально, а когда меня захотели утвердить на роль крестьянина русского, тут же воспротивился Райзман, который тогда руководил объединением: «Нет, ну это какой-то шведский вариант», ≈ говорил он. Подождите, а что, в России нет подобного шведскому человеку? Сколько угодно. Есть в Литве совсем на русского похожие, есть в России на шведа похожие или на кавказца. Но тогда было устоявшееся мнение, и нас приглашали на немцев. А я на немца абсолютно не похож. Или ≈ играть миллионера. Какой из меня миллионер, я не понимаю вообще этой психологии, а я играл миллионеров, наверное, раз пять. Так трафареты ставятся не только на национальность, не только на профессию или социальное положение ≈ на всё.

Я ≈ старомодный человек. Когда меня спрашивают о России, меня швыряет далеко-далеко, в золотой век русской литературы, когда были имения, в которых семьи из поколения в поколения проживали, Жуковские, Вяземские, Голицыны. Для меня Россия ≈ это усадьбы, для меня даже при мысли о Станиславском сразу возникают ассоциации с дворянством, усадьбой. Эта Россия представляется мне удивительно чутким, удивительно красивым и культурным явлением.

Конечно, какие-то даты мешают тому, чтобы совсем исключить негативную сторону в нашем взаимовосприятии. Для литовцев, скажем, это 1944 и 1945 годы, когда Советская армия вошла в Литву, это годы, связанные для многих с ссылками, депортациями лучших людей. Сами россияне считают для себя таким же несчастливым, трагическим 37-й год и даже 17-й. Но для меня образ России связан в первую очередь с прошлым более далеким, прошлым, которое все равно не исчезнет.