0
1315
Газета Проза, периодика Интернет-версия

04.05.2006 00:00:00

Писульки в ящике

Тэги: литература, телевидение


Встречают очень вежливо. Предлагают кофе, припудривают нос, чтобы не блестел, и... Сиди, жди. Тут конвейер. В день снимают три-четыре сюжета. (Если назвать вещи своими именами, то получается, что пресловутую «культуру» зрители получают главным образом в виде консервов.) Ведущие меняют пиджаки и кофточки, чтобы психологически обновиться для следующей темы. Успеваешь только поздороваться с теми, кто снимался до тебя.

Выводят, сажают. Пока настраивают свет, справляешься с волнением. Свобода слова вроде бы полная: говори все что хочешь. Лишнее вырежут. И, продумывая свои приколы и гэги, стараешься сказать такое, что под сокращение не попадет. То есть сам себя цензуруешь. Хочешь не хочешь – становишься винтиком отлаженного механизма, пластинкой телевизионной шарманки.

Мелькание в ящике – современный знак статусности. Все равно что в былые времена посещение Кремля или ЦК на Старой площади. Вениамин Каверин со смехом рассказывал нам: однажды он пришел ходатайствовать за Заболоцкого к пресловутому Поликарпову (которого Сталин, согласно апокрифу, наставлял: «Других писателей для вас у меня нет»). И случайно подслушал, как сановник, подходя к своему кабинету, справляется у секретарши: «Ну, что, писульки уже собрались?»

Писульки мы и для видеократии, всего лишь подручный материал.

Но с тотальным скепсисом Сергея Шаргунова («ТВари божьи», EL, №3, 26.01.06) не спешим солидаризоваться. Видеократию можно сравнить с демократией и, в духе часто цитируемого Черчилля, признать: при всех недостатках «ящика» не существует лучшего окна в мир литературной жизни. Читатели (особенно провинциальные), не утомленные посещением столичных тусовок, хотят видеть живых писателей. И без голубого экрана как бы им стал «известен вид» молодых литераторов поколения Шаргунова?

А чего бы хотели мы?

Диалога. Чтобы писатель не отдавал по команде готовый рапорт, а мог думать в процессе напряженного разговора. Чтобы потом вырезали не оригинальную «отсебятину», а только естественные паузы и заминки. Знакомые ведущие признавались нам, что по телестандарту примерно восемьдесят процентов потенциальных участников-писателей не проходят в шоу по причине медленного темпа речи. То есть заведомое преимущество у резвых говорунов, имеющих готовый ответ на любой вопрос. Которые, по сути, не нуждаются в собеседниках. Которым незнаком процесс конфликтного приближения к истине.

Дорогие телевизионщики! Вы не пробовали разогреть приглашенного писателя простым способом – нечаянно коснуться нерва его новых сочинений? Тогда и темп речи ускорится, и разговор оживится. И, конечно, желательно, чтобы вы имели четкое представление о предмете беседы. Прочтите книжку, о которой идет речь. А то Дмитрий Дибров интервьюирует Василия Аксенова по поводу букеровского скандала, даже не заглянув в обсуждаемый роман победителя Дениса Гуцко. Что, такая передача не считается заведомым производственным браком?

И наоборот. С писателем-ведущим у нас не зазорно беседовать, как с функцией, как с обслуживающим персоналом. Нас обоих передернуло, когда Борис Гребенщиков на вопрос об интересных для него современных прозаиках отвечает, глядя прямо в глаза Татьяне Толстой: «Акунин и Пелевин. Пелевин и Акунин». Как будто не знает, что ведущая сама романы пишет. Считается, что о присутствующих не говорят? Вот Татьяна Толстая и сидит всегда нахохлившаяся, сердитая и эмоционально закрытая. Воля ваша, но с писателем так разговаривать нехорошо.

А как хорошо? Чтобы в любой телевизионной роли литератор прежде всего не приспосабливался к формату образцового журналиста или нечувствительного к обиде шоумена. Используйте странности писателей. В творческой дури, в заскоках может таиться ценное зерно. Расширение сознания. Ведь что мы все ищем, что изобретаем? Социальный механизм, гуманный по отношению к слабым, а не только стойким и житейски ловким. И литературный талант – это как раз уникальный баланс силы и слабости. В идеале такова же и общественная гармония.

Если же писателя обязывают оставить в прихожей его полное собрание сочинений, то роль приглашенного литератора в общественно-политическом споре становится слишком заданной и предсказуемой. Ведь заранее известно, что Виктор Ерофеев будет каллиграфически разворачивать либеральную позицию, а Александр Проханов опять предстанет стопроцентным мракобесом. Две лыжни есть, и почти невозможно проложить еще хотя бы одну. Формат не позволит. Так менять его надо поскорее!

Существует, конечно, евроформат передачи о литературе и искусстве. Вроде канала «Arte», заведомо адресованного грамотеям. В России ближе всего к этому, пожалуй, ерофеевский «Апокриф», темы которого вполне подошли бы для славистических научных конференций в любой стране мира. Но в этой ситуации корифеем эфира частенько становится некий усредненный профессор Серебряков, объясняющий то, что умным давно известно, а глупым неинтересно. Не попадает на экран дядя Ваня, который вопреки всем форматам и этикетам закричит: «Если бы я жил нормально, из меня мог бы выйти Достоевский, Шопенгауэр. Я зарапортовался, я с ума схожу!» Вот ведь что рвется из многих писательских душ сегодня. И читательских тоже.

Шальная мысль приходит в голову. Что, если наряду с грамотно-вежливым Андреем Максимовым проблемами художественной словесности занялся бы бесшабашный Андрей Малахов? Пожалуй, только в его отвязанно-попсовой программе есть реальная импровизация и разноголосица. Применить подобную режиссуру к нашей литераторской изнанке – и такой достоевский скандальчик мог бы получиться! Очищающий и проясняющий. Пусть говорят. О том, что писатели друг друга не читают, о том, как бесстыдно раскручиваются издателями и прессой пустышки и однодневки, о том, как дьявольски трудно умной книге прорваться к читателю...

Первый признак наступающей старости – целыми днями торчать у ящика. Второй – обстоятельно ругать качество передач. Потому мы не бранимся, а мечтаем и загадываем. О парадоксальной еженедельной программе. Рассчитанной на один-два года, пока свежесть будет сохраняться. С двумя обаятельными разнополыми ведущими лет тридцати, типа энтэвешных Асет Вацуевой и Алексея Пивоварова. Литературными профессионалами, которые не боятся ротации, так как не бросили свое основное дело. То есть независимыми от телеконъюнктуры.

Прямой эфир. Прямой разговор с литературными фигурантами текущей недели. Скажем, столкнуть в споре членов жюри, лауреатов и авторов, обойденных лаврами. (А премий без скандалов не бывает.) Дать две противоположные точки зрения на только что вышедшую сенсационную книгу. В присутствии автора. Устроить очную ставку романисту и разнесшему его в прессе критику. Обсудить, о чем сейчас опасно писать. О Путине, о сексе, о Чечне...

Чтобы одним после таких передач захотелось читать, а другим – писать.


Комментарии для элемента не найдены.

Читайте также


Регионы торопятся со своими муниципальными реформами

Регионы торопятся со своими муниципальными реформами

Дарья Гармоненко

Иван Родин

Единая система публичной власти подчинит местное самоуправление губернаторам

0
373
Конституционный суд выставил частной собственности конкретно-исторические условия

Конституционный суд выставил частной собственности конкретно-исторические условия

Екатерина Трифонова

Иван Родин

Online-версия

0
422
Патриарх Кирилл подверг критике различные проявления чуждых для русского православия влияний

Патриарх Кирилл подверг критике различные проявления чуждых для русского православия влияний

Андрей Мельников

0
240
Советник председателя ЦБ Ксения Юдаева покинет Банк России

Советник председателя ЦБ Ксения Юдаева покинет Банк России

0
324

Другие новости