0
2055
Газета Печатная версия

02.08.2018 00:01:00

Главкнига. Чтение, изменившее жизнь

Ян Выговский

Об авторе: Ян Выговский - поэт, критик

Тэги: детство, книги, мировоззрение, роман, италия, пьетро паоло пазолини, милн, андрей белый, facebook, логика, кино, минимализм, медиа, мариенбад


Если понимать выражение «чтение, изменившее жизнь» со стороны практики чтения, а именно – того, как мы воспринимаем/взаимодействуем с текстом и границами его существования, то такие примеры вполне обнаружимы. С самого первого знакомства с книгой я воспринимал ее скорее как материальное пространство, к которому нужен специальный подход, а со временем пришел к такому же осознанию художественного текста, заключающегося для меня всегда в первую очередь в способах видеть, перерабатывать и действовать.

Для меня все началось с «Дома на пуховой опушке» Милна – идеального лабиринта, развивающего осознание пространства как внутреннего, так и внешнего, которое этот текст предоставляет, – продолжилось чтением романов и поэтических книг, и в итоге я пришел к антироманам, антикнигам и пониманию исчерпанности книги-как-медиума. Имею в виду такие пограничные тексты, как «Петербург» Белого, сценарии как основной способ соприкосновения с кинэстетикой – тем, какие логики движения можно передать через текст-действие. Здесь и опыты «нового романа» (так называемых шозистов) в лице Алена Роб-Грийе, особенно его сценария «В прошлом году в Мариенбаде», в котором не перестает удивлять совершенно иная логика выстраивания нарратива (его избыточности) и совершенно иной способ видеть в отличие от того, как это предлагается в классических романах. Также для меня важны сценарии основоположника леттризма, а после ситуационизма Ги Дебора, объединенные в сборник «Против кинематографа».

Пограничным романом можно назвать «Драму» французского постструктуралиста Филиппа Соллерса с его выстраиванием чувственного при персонажном минимализме: в тексте нет никаких персонажей, но два главных субъекта так и норовят разорвать друг друга в потоке ментальной схватки.

Главный антироман для меня – текст-сценарий-роман Пьера Паоло Пазолини «Нефть», текст-загадка, по версии одних исследователей, явившийся камнем преткновения в истории самого громкого и до сих пор не раскрытого убийства за всю историю Италии. Здесь и соединение сценарного языка с элементами академического текста, публицистических заметок, а также использование открытых документов внутренних взаимодействий итальянской «верхушки» 1960-х. Это политический взгляд особого рода, расшатывающий саму оптику, позволяя скрытой камере трястись, передавая вибрацию читателю, воспринимающему опыт художественной культуры XIX–XX веков буквально любого жанра и стиля.

Постоянно думая о смене книги-медиума на медиум-код, текст-объект, постоянно прихожу к тому, что практики чтения – не «Это все на сегодня» (фраза, которую предлагает сеть Facebook в ленте воспоминаний), а «Это все насовсем».


Оставлять комментарии могут только авторизованные пользователи.

Вам необходимо Войти или Зарегистрироваться

комментарии(0)


Вы можете оставить комментарии.


Комментарии отключены - материал старше 3 дней

Читайте также


Крым как место рождения российского кинематографа

Крым как место рождения российского кинематографа

Борис Колымагин

От «Лолиты» Владимира Набокова и «Кавказской пленницы» Леонида Гайдая до «Девятой роты» Федора Бондарчука

0
777
Книги, упомянутые в номере и присланные в редакцию

Книги, упомянутые в номере и присланные в редакцию

0
310
Хэтэуэй и Честейн соревнуются в "Материнском инстинкте"

Хэтэуэй и Честейн соревнуются в "Материнском инстинкте"

Наталия Григорьева

Актрисы играют соседок, которые из лучших подруг превращаются в заклятых врагов

0
874
Как устроена индустрия развлечений для незрячих

Как устроена индустрия развлечений для незрячих

Кино любят все, в том числе люди, которые не видят, что происходит на экране

0
1717

Другие новости