Ирина Саминская Гор Чахал давно в своем творчестве с помощью огня и воздуха создает невиданной красоты полотна целыми сериями. В этот раз художник исследовал паутину интернета на предмет поиска информации о святых местах для людей разного вероисповедания. Изображения преобразовал в абстрактные плавные линии и сусальным золотом выложил на стенах Айдан-галереи получившиеся картины. Оставшиеся пустоты между фресками предоставляют максимум пространства для собственной фантазии, в причудливых узорах которой возможно углядеть любые образы, отливающие золотом.
На столь изящный жест Айдан Салахова ответила очень женским проектом «Я люблю себя» в XL-галерее. Постоянно используемый ею образ загадочной женщины Востока наполовину обнажен. Обозрению открыты различные части женского тела, нарисованные карандашом, все остальное продолжает быть закрытым паранджой. Прозрачная обнаженная натура уступает насыщенности черного цвета покрывала, и только золотые полосы прорезают массивы светлого и темного цветов. Еле уловимые и видимые силуэты лишь приоткрывают суть женской красоты, скрывая все, что может приблизить к разгадке ее очарования.
В противовес утонченности московских проектов Джоэль-Питер Уиткин ворвался в столицу как циркач с балаганом. С его черно-белых фотографий на нас смотрят люди с уродствами различной степени. Женщины-инвалиды, транссексуалы, трупы – это лишь небольшой перечень интересов мрачного доктора Франкенштейна. Со своими моделями он творит чудеса, вплетает их в барочные интерьеры, приправляя сюрреалистичными сюжетами. К каждой работе Уиткин придумывает историю ее создания, больше похожую на вымысел и некое оправдание своей увлеченности ненормальностью человеческой природы.
В поисках объяснений столь выдающейся одержимости критики рассказывают о начале творческой деятельности фотографа – в пять лет он стал свидетелем автокатастрофы, и мертвая голова девочки прикатилась к его ногам, а будучи подростком, встретил на ярмарке трехногого человека, гермафродита и женщину-курицу, ставших его первыми моделями. Скорее всего это легенда, которая необходима для поддержания той мрачной атмосферы, что возникает при просмотре его работ. Романтизм, которым все, в том числе и Уиткин, пытаются окутать его жизнь и творчество, не выдерживает натиска реализма из мертвых полутел со скрещенными ногами, как на одной из работ. Другая история, предшествующая снимку, где мужская рука практически полностью погружена внутрь другого через задний проход, а на самом деле руки нет и это иллюзия, не вызывает эстетического наслаждения.
На нижнем этаже в галерее Гари Татинцяна как насмешка над эстетствующим Уиткином до сих пор висят фотографии документалиста и соотечественника – Виджи, воспринимавшего смерть без красивостей, как она есть. Снимал трупы, бомжей и прочих обитателей нью-йоркского дна, которые выглядят живее и светлее «пациентов» соседствующего рядом доктора-экспериментатора.
