Одеяло на гагачьем пуху

Медаль за город Будапешт советские войска заслужили на 120%. Фото Александра Анашкина

Венгерские обиды  за испорченное Рождество 1944 года

Осенью 2013 года, в сезон, когда еще возможно производить поисковые работы, в Воронежской области был найден сбитый венгерский самолет. Что во время Второй мировой занесло пилота в наши края – приказ, обман, фанатизм? Теперь это уже не установить. Но оказывается, что некоторые венгры обижены на захват Будапешта в конце 1944-го – начале 1945 года.

Уже в предисловии, написанном историком Джоном Лукачем, начинаются «неточности»: «В январе-феврале 1943 года советские войска нанесли тяжелое поражение 2-й венгерской армии и вынудили ее отступить». Редактор дает примечание: «2-я венгерская армия была фактически уничтожена, потеряв 135 тыс. человек». С подобным искажением фактов мы будем встречаться на протяжении всей книги. Джон Лукач пишет, что «данный труд является не только работой военного историка. Она представляет собой реконструкцию тех ужасных событий…» Здесь в противопоставлении с выражением «работа историка» словечко «реконструкция» приобретает широкое значение, допускающее вмешательство воли автора. Сам Унгвари ссылается на издания, опубликованные после 1989 года, когда прекратилось «политическое давление на историков», – то есть на труды, явно ангажированные политически. Все это достоверности никак не добавляет.

Унгвари не скрывает, что базируется на мифах. Цитирует участника событий, призванного из резерва венгерского лейтенанта: «Наши позиции атаковали… русские штрафные батальоны, составленные из политических заключенных». Редактор снова делает примечание о том, что штрафбаты комплектовались по другим критериям и только из фронтовиков. «Командующий танковыми войсками вооруженных сил Германии генерал-полковник Гейнц Гудериан…» – пишет автор о событиях октября 1944 года, и редактор снова поправляет «военного историка» – Гудериан с июля 1944-го служил в должности начальника Генерального штаба сухопутных войск. В феврале 1945 года Манштейн уже год как был отстранен от командования группой армий «Юг», но Унгвари этого не знает – здесь тоже, видимо, советская пропаганда виновата.

Кристиан Унгвари. Осада Будапешта. Сто дней Второй мировой войны/ Пер. с англ. А.Л. Андреева. – М.: Центрполиграф, 2013. – 456 с.

Утаивание и искажение информации без упреков в том же наших историков смотрится плачевно. Посему Унгвари иногда переходит в атаку: «Советские данные о случаях дезертирства в венгерской армии… не дают верной картины… По политическим причинам советская сторона была склонна выдавать военнопленных за добровольно совершивших дезертирство. Советские данные о численности войск противника тоже не вызывают доверия… 25 тысяч военнопленных, якобы взятых в одном только Пеште… данные… еще менее достоверны». Во-первых, даже неудобно говорить военному специалисту о том, что дезертирство и организованный переход на сторону Красной армии с вооружением, в том числе тяжелым, – принципиально разные вещи. Во-вторых, о численности войск противника советская разведка имела довольно достоверные данные, и не без заслуг перебежчиков; к концу 1944 года имелось представление о численности всех войск Германии и ее союзников, их перемещении. Наконец, как справедливо указывает редактор, в боях за Пешт в плен было захвачено не 25, а до 63 тысяч венгерских и немецких военнослужащих. Подобное лукавство встречается целыми абзацами и страницами.

Методичное искажение цифр и фактов служит одному – искажению событий, вплоть до противопоставления невинных европейцев русским ордам, избивающим побежденных. К 24 декабря 1944 года жители Будапешта «не обращая внимания на то, что происходит вокруг, продолжали весело готовиться к Рождеству именно в тот момент, когда первые солдаты Красной армии пришли для того, чтобы положить конец этой идиллии». Но автор вынужден рассказать, какого рода была эта идиллия. Ранним утром 24 декабря боевики «Скрещенных стрел» – партии венгерских нацистов – ворвались в еврейский детский дом, стали стоить детей, чтобы вывести их на набережную Дуная и расстрелять, однако, услышав приближение стрельбы, «решили отступить». Унгвари применяет военный термин, словно говорит о воинской части, а не о банде детоубийц. И продолжает: «Чуть позднее те дети видели, как на улицу с грохотом выкатывались первые советские танки». И снова приходится объяснять очевидное: советские танкисты и пехотинцы вовсе не хотели испортить венграм Рождество, а именно с расчетом на такой вывод простодушных читателей, как это не смешно, действует Унгвари. Советские бойцы фактически меняли свои жизни на жизни тех детей – авиацию применять было запрещено как раз для того, чтобы уменьшить количество жертв среди обитателей венгерской столицы. Медали за Будапешт заслужены ими на 120%. И если бы части СС, в том числе венгерские, не прикрывались жителями, если бы венгерские военные не единичными подразделениями, а большинством, во главе со старшими начальниками, прекратили сопротивление, жертв с обеих сторон было бы много меньше. Возможно, впрочем, что об идиллии автор высказывается иронически, но тогда это уже цинизм.

Юрий Житорчук. Мир на краю пропасти: предвоенные хроники. Документальная реконструкция дипломатической борьбы 1937–1941 гг. – М.: Центрполиграф, 2013. – 542 с.

Венгры никогда не относились к евреям с дружелюбием – именно поэтому расстрелы на набережной особенно не мешали им готовиться к Рождеству. Кит Лоу в довольно, впрочем, противоречивом исследовании «Жестокий континент» рассказывает о погромах уже в 1946 году. В венгерских городах Кунмадарас, Оз, Мишколец, Мако возвратившиеся после войны евреи предъявляли права на свою бывшую собственность. Лоу пишет: «На еврейку мадам Розенберг напала женщина по имени Сара Керепеши… Нападавшая женщина кричала, нанося ей удары: «Это тебе за одеяло на гагачьем пуху!». Конечно, одеяло, некогда принадлежащее мадам Розенберг, которое теперь пришлось ей возвратить в разоренной войной стране, – без шуток – было ценностью. Но дело доходило и до массовых убийств, разграбления домов и магазинов, поджогов синагог.

Еще один миф, который использует автор книги, – фактический захват Венгрии коммунистами. Надо признать, что Сталин не стал отдавать власть венгерскому правительству. Но придется признать и то, что сухопутный адмирал, регент без короля Миклош Хорти, получивший чин еще при императоре Франце-Иосифе, когда Австро-Венгрия имела флот, к 1944 году практически сдал власть Ференцу Салаши, лидеру партии «Скрещенные стрелы» и убежденному нацисту. Республика в Венгрии была провозглашена лишь в 1946 году – до того государство фактически оставалось монархией. А Конституция, закрепившая власть коммунистов, была принята лишь в 1949-м.

Для усмотрения в тексте Кристиана Унгвари иронических моментов есть основания. Над немецкими союзниками он потешается весьма обидно. Среди характеристик советских, венгерских и немецких военачальников, составляющих отдельную главу, есть и такая: «Командир (немецкой) 13-й танковой дивизии генерал-полковник Герхард Шмидхубер… во время осады совершил кражу персидского ковра из королевского замка в Гёдёллё. Пытаясь успокоить совесть, вручил капитану Бениовски 100 пенге (денежная единица Венгрии) для помощи бедным».

Реставрировать Сталина

«Авторская художественно-документальная реставрация» – невиданная доселе форма исторического труда. Такими вещами занимался Валентин Пикуль, но он не скрывал, что пишет беллетристику. Смысл термина, который попытался ввести Юрий Житорчук, таков: например, о неком совещании в кабинете Сталина в конце 30-х известен лишь список участников, но достоверно известны и события, которые могли вызвать необходимость принятия решения именно этими персонами, и сами решения, которые были приняты наркоматами сразу после. Стало быть, автор теоретически может реконструировать примерный ход совещания. А уж реплики собравшихся – дело художественное. Но эмоциями автор книги не злоупотребляет, оставаясь в основном в рамках нейтрального стиля. Это не мешает автору без кавычек процитировать товарища Сталина, высказывание которого сразу узнается по характерным, еще семинарским риторическим фигурам.

В 2013 году исполнилось 95 лет с момента образования первой Чехословацкой Республики. Это странное государство обязано своим появлением России. Уже после начала Первой мировой войны в Российской империи стали формироваться чешские и словацкие боевые части из перебежчиков и пленных, не желавших воевать за австро-венгерскую монархию. Чехословацкий легион, собравшийся не на пустом месте, к большевистской революции уже имевший четкую организацию, пополнился еще больше, наделал много бед в Сибири, но главное – деньги государственного банка Чехословакии в основном были вывезены из России, так называемое золото Колчака имеет смысл поискать именно в Чехословакии. А также произведения искусства, мебель, рояли и ковры, составами вывозимые в порт Владивостока из сибирских усадеб и городских особняков… Но это к слову. Юрий Житорчук убедительно доказывает, что за так называемый раздел Чехословакии ответственность несет не только Гитлер. Перед Второй мировой Чехословакия и СССР имели договор, включавший важный пункт о помощи в случае агрессии. Сталин готов был помочь Чехословакии – договорившись с Польшей, чтобы та пропустила советские войска, и даже не договорившись – но лишь на условии, что чешская армия будет сопротивляться вермахту. Премьер-министр, генерал Сыровы (по другому прочтению – Сырова), один из командиров Чехословацкого легиона еще в России, принял решение уступить Гитлеру. На него давили Англия и Франция, не желавшие пустить СССР в Восточную Европу. Его обманывали Польша и Венгрия, которым Гитлер обещал по куску Чехословакии. Все это в лицах расписано в книге Житорчука.

Результат поразительно узнаваем. Придравшись к нарушениям прав человека по отношению к судетским немцам – хоть там издавна жили австрийцы, подданные Габсбургов, – неустанно повторяя Чемберлену, что судетских немцев не берут на работу, а если берут, то мало платят, что предприятия Судет обложены непомерными налогами… С помощью спецслужб устроив парочку провокаций с поджогами и избиениями этих «немцев», Гитлер аннексировал Судетскую область. Менее известны последующие взаимоотношения СССР и Чехословакии – о них автор не пишет, в задачу, ограниченную предвоенным периодом, это не входит, однако они важны для понимания роли Чехословакии во Второй мировой. Восстание в Чехословакии вспыхнуло в 1944 году, и только тогда Гитлер ввел войска в остатки государства – до этого момента урезанная Чехословакия была его верным союзником. История повторилась: сразу после начала войны Сталин стал формировать Чехословацкий корпус. Восставшие попросили помощи, советское командование провело тяжелейшую горную восточно-карпатскую операцию, авиацией были сброшены десантники Чехословацкого корпуса… Но командиры восставших чешских частей разбежались, а 28 тысяч их подчиненных со всем вооружением сдались немцам. Сопротивлялись лишь несколько групп повстанцев. Ваш обозреватель вынужден подчеркнуть, что далек от коммунистических убеждений, но подчеркнуть нужно еще одно – вышло так, что в Чехословакии до конца сопротивлялись немцам в основном коммунисты. И после такого Сталин, или кто бы то ни было другой на его месте, должен был разыскивать по норам представителей чешского «правительства» и торжественно вручать им власть? Поэтому вопрос о мнимой «красной оккупации» в современных Чехии и Словакии стоит не столь остро.

Автор утверждает, что первоначально Гитлер планировал поглотить Польшу, а затем и Украину по «чехословацкому варианту». «Сначала рост национализма, вспышки, восстания украинского населения, протесты Запада по поводу нарушения прав украинского народа. А затем – освобождение Украины немцами под лозунгом ее самоопределения». Весьма и весьма знакомо. СССР был готов помочь Польше, но ее правительство отреагировало отказом такой резкости, какая в дипломатической практике считалась почти неприемлемой. Поляков принялись уговаривать их давние союзники французы. «Деладье сказал, что он будет рад послать две французские дивизии в Польшу, и… может также получить английскую дивизию для Польши так, чтобы поддержка не была исключительно русской… он может получить от советского правительства самые абсолютные гарантии об эвакуации впоследствии с польской территории. А Франция и Великобритания дадут подтверждение этих гарантий…» Но поляки, получившие свой кусок при разделе чехословацкого пирога, будучи уверены в прочном союзе с Гитлером, твердили о том, что ни один иноземный солдат не может ступить на землю Речи Посполитой…

Вопрос о том, почему, несмотря на многочисленные данные разведки, советское руководство оказалось не готово к конкретному сроку начала Великой Отечественной войны, до сих пор многих тревожит, и это оправданно – слишком велико количество жертв, слишком важен этот исторический момент в современном политическом процессе. Юрий Житорчук находит объяснение: убедительными эти сообщения, по его мнению, считать было невозможно, так как в ближайшем окружении Гитлера, в высшем генералитете агентов у СССР не было, ни одного документа – директивы, приказа – достать так и не удалось. Сообщения были противоречивы, иногда поступала грубая дезинформация, и массовость сыграла как раз негативную роль, в потоке донесений никто не взял бы на себя ответственность настаивать на определенной дате. Такая точка зрения представляется логичной.

В такой работе невозможно обойти тему сталинских репрессий, и автор, как представляется, освещает ее однобоко. Он приводит лишь цифры реабилитированных: «За один только 1939 год они (органы НКВД) освободили 330 человек. Всего же в ходе преодоления Большого террора реабилитировали свыше 800 тысяч пострадавших… В числе реабилитированных в 1939 году был и мой дед Лука Казимирович Житорчук», – говорит автор. Далее звучат слова Сталина о необходимости заканчивать «авантюру» с массовым террором, на которую государство вынуждено было пойти по вине некоторых «товарищей», и о том, что «основные вдохновители массовых репрессий уже поплатились за свою иезуитскую инициативу… настала очередь ареста Ежова… за полтора года (с 1937-го) по политическим статьям было осуждено 1 миллион 350 тысяч человек, из них 682 тысячи… расстреляны…» И оговорка есть, и цифры приведены, только выходит, что Сталин пошел на поводу у каких-то «товарищей», а сам и ни при чем… Что самым прямым образом противоречит истине.