Евгений Лесин Всеволод Константинов. Седьмой путь. - М.: Воймега, 2004, 68 с. (Приближение).
Ольга Нечаева. Птичье молоко. - М.: Воймега, 2004, 60 с. (Приближение).
Алексей Тиматков. Воздушный шар. - М.: Воймега, 2004, 74 с. (Приближение).
Андрей Чемоданов. Совсем как человек. - М.: Воймега, 2004, 88 с. (Приближение).
Все четверо - молодые московские поэты (год рождения от 1969-го по 1974-й). Все четверо - участники творческого содружества "Алконостъ" (помимо них членами содружества являются также Кирилл Анкудинов из Майкопа, Павел Белицкий и автор данной рецензии). У всех четверых, за исключением Тиматкова, книжек ранее не выходило. Впрочем, и Алексей Тиматков считает вышедший сборник первым настоящим, первым серьезным.
Но сначала об "Алконосте". Группа формируется вокруг одноименного альманаха, выходящего с 1989 года. Первоначально он выходил четыре раза в год тиражом 40 экземпляров, теперь тираж увеличился, зато снизилась периодичность. Альманах стал ежегодником. Теперь "алконостовцы" дожили и до авторских сборников.
Тиматков - самый из четырех известный. И потому что служил проректором (по хозяйственной части) в Литературном институте, и потому что бард. Имеет диски и премии. Да и манера письма более всего мне близкая и приятная. Тиматков пишет легко, светло, просто. Честная бедность и честная бодрость. Оптимизм с человеческим лицом. Биофилия без страха и упрека. Биофилия несмотря ни на что. "Спасибо похмелью, простуде, / Спасибо любой амплитуде, / Которой мы живы, пока / Горят неподвижные окна, / И мир пеленают волокна / Фонарного столбняка┘" То, что надо. Такими и должны быть стихи. Очень много, правда, стихов про стихи, но подобным заболеванием страдают все "алконостовцы", и не только они.
Всеволод Константинов - самый из четырех антологичный и онтологичный. Годится в любых дозах, везде будет выделяться. Его стихи я прочел раньше, чем зарубежного пожилого поэта Алексея Цветкова. Но мне и сейчас Сева нравится больше. Хотя поэзии такой я не понимаю и никогда не пойму. "Из окна моего только поле. / Поле черное, черный горб. / Это воля моя - неволя, / Мой тупик и простор для проб: / Вдоль прошелся - лесопосадка, / Вниз спустился - овраг, река. / Но зато какая площадка / Для ухода за облака".
Странно, но он мало печатается в "толстых" журналах. А ведь несмотря на то, что совершенно вписывается в любой их "формат", пишет гораздо живее и честнее почти всех, кто там печатается.
Ольга Нечаева. В журнале "Алконностъ", по частям, никогда мне не нравилась. Теперь - собранная в книжку - воспринимается гораздо лучше. Для молитв и заклинаний нужна специфическая обстановка. Молитвы и заклинания Нечаевой лучше всего идут подряд и отдельно от текстов иных авторов. Тиматкову, как веселому бомжу из Павшино или Красногорска, везде хорошо и уютно, Нечаевой - только в собственной скорлупе. Точнее - паутине. "Он слоняется по дому, временами тихо стонет, / Перелистывает книги, прячет голос в телефоне, / Прячет в зеркале улыбку или слезы на ресницах, / Заползает под подушку, а потом ночами снится, / Он твои читает письма, он твое сжимает сердце / И выходит черным ходом, потихоньку скрипнув дверцей". Не трепыхайся, читатель, все равно попался, так что - наслаждайся созвучиями.
Самая хорошая книжка из четырех - сборник Чемоданова. Он, правда, сам все испортил, когда поменял название. Было: "Почти как человек", стало: "Совсем как человек". Дешевая гордость и тщеславие погубили замечательную книжку. Ну да Аполлон ему судья.
Во всем остальном сборник сделан идеально. Все стихи - хорошие. Даже те, которые "про стихи". Но лучше все-таки, если не про стихи, а про Чемоданова: "смерть / отворачивется от меня / с чем-то похожим на отвращение / да что там смерть / даже менты и те / прячут глаза / лишь незнакомец в образе алкаша / говорит пойдем дернем одеколона / а я козел / поступаю с ним так же / как смерть со мной".
Давно я уже не пил одеколона. Размешав с водой из-под крана ("молочко" называется), закусывая сахарным песком. Ну да Аполлон нам всем судья.
