0
12587
Газета Печатная версия

31.05.2023 20:30:00

Рыба Муху повстречала

Игорь Жуков о сквозьвозрастных сказках-детективах, «лысом времени» дикарей с кнопками и любимом галстуке с обезьянами

Тэги: дети, поэзия, игра, нонсенс, виннипух, крокодил гена, майн рид, шерлок холмс, преступление и наказание, достоевский, сказка про репку, пушкин, руслан и людмила, ксения драгунская, детективы, мегрэ, корней чуковский, борис заходер, эдуард успенский, м

Полная online-версия

10-1-1-t.jpg
Игорь Жуков выступает на Костре Чуковского
в Переделкино. Фото из архива Игоря Жукова
Игорь Аркадьевич Жуков (р. 1964) – поэт, сказочник, драматург, сценарист. Родился в городе Коврове. Окончил Ивановский государственный университет. Автор около 40 книг стихов и сказок для детей и взрослых, а также сценариев и текстов песен для радиоспектаклей Радио России по сказкам классиков и по своим сказкам. В 1998 году создал и редактировал детский журнал «Жираф», где публиковались Борис Заходер, Валентин Берестов, Эдуард Успенский. Участвовал в создании сценария фильма «Ку! Кин-дза-дза» (режиссеры-постановщики Георгий Данелия, Татьяна Ильина). Лауреат поэтической премии «Московский счет» (2009, 2011), Всероссийской литературной премии имени П.П. Ершова (2009), Всероссийской премии по детской литературе «Книгуру» (2013), Всероссийского конкурса «Книга года. Выбирают дети. (10 лучших книг для детей, 2014)», Всероссийской премии имени Корнея Чуковского (2017) и других. Основатель и председатель Партии Пантагрюэлистов России и Общества Беззащитных Поэтов.

Игорь Жуков уверен: «Хочешь написать хорошую детскую книгу – пиши ее для себя». Таких книг «для себя» у него вышло немало. Со стихами, сказками, сценариями и пьесами. А некоторые особенно певучие стихи превратились в песни, которые он сам исполняет на встречах с читателями в библиотеках. С Игорем ЖУКОВЫМ беседует Елена КОНСТАНТИНОВА.

– Игорь, у вас немало стихов и вещей в прозе для взрослых. Но если сегодня эту область вашего творчества оставим в стороне, не будете возражать? Ведь в литературу вы пришли с книжкой «Преимущества маленьких» в 1992-м именно как детский поэт?

– Книга «Преимущество маленьких» – это как раз так называемые взрослые стихи. Но название оказалось своего рода пророчеством.

– С чем связана ваша «уловка»?

– Ни с чем. Это просто название стиха о том, что маленький пролезет в любую щель. И с аллюзией на «маленького человека» из классической русской литературы.

– Помните наизусть что-то оттуда?

– Помню. Я тогда все свои стихи наизусть помнил... А стихотворение «Любитель Густоты» – видимо, до сих пор своеобразное мое кредо, хотя и написано лет 35 назад:

В час, когда влюбленные коты

Лезут на чердак, гонимы всеми,

Истинный Любитель Густоты

Пригоршней зачерпывает время,


Медленное, словно подо льдом,

Вязкое, гораздо гуще крови,

Где часы работают с трудом,

Оттиски выдавливая в слове.


Целит в центры годовых колец,

Как пиявка, извиваясь телом,

И, поранив руку о зубец,

Красное размешивает с белым.

– Кто подтолкнул вас писать для детей?

– Общение с талантливым детским поэтом-дилетантом и рождение собственных детей. Потом еще оказалось, что мне в любом возрасте (и сейчас) с одной стороны – семь лет от роду.

– То есть?

– Воспринимаю все и как старый взрослый, и как семилетний ребенок.

– Когда по-настоящему почувствовали широкое признание?

– Его нет. Есть только в профессиональной писательской среде. На книжных ярмарках покупатели-посетители очень часто говорят: «А мы вас не знаем...». Правда, когда в ответ спрашиваешь: «А каких живых российских детских писателей вы знаете?» – очень часто молчат. Нас же, живых российских детских писателей, по телевизору почти не показывают, и из детских книг, изданных за год российскими издательствами, совсем недавно было процентов 70 переводных западных. Как сейчас, не знаю… А в интернете любой может стать известным в своем сообществе, любой может заполучить, по бойкому Уорхоллу, «свои 15 минут славы».

10-1-2-t.jpg
Игорь Жуков с крысом Гогеном и
в галстуке с обезьянами.
Фото из архива Игоря Жукова
– Широкое признание и вера в себя – понятия взаимозависимые?

– Если вера в себя связана с «широким признанием», она мало стоит.

– Утверждая: «...чтение – это роскошь. Она доступна отнюдь не каждому <…> если человек хочет немножко роскоши, чтение – это самый простой способ к ней приобщиться» – вы ведь, пусть малость, слукавили?

– Нет, это чистая правда. Для человека, обладающего подлинным вкусом. Недаром, например, в древнеримских термах в число основных услуг вместе с гетерами входили библиотеки.

– С каких лет выбор что почитать оставили преимущественно за собой?

– С тех пор как стал в состоянии сам взять книгу с полки. Сказка «Репка» – это первое, что я сам сумел прочитать, и был поражен самим этим фактом... Помню, до этого мне родители-инженеры читали вслух «Руслана и Людмилу» Пушкина – ужасно нравилось...

– А дальше?

– Дальше пошли в собственном чтении другие русские народные сказки. Потом – сказки народов мира. Потом – приключенческая литература… Вообще, я хватался за все, что попадалось под руку, лишь бы меня картинка на обложке или название заинтриговали. Ведь в моем детстве (вторая половина 60-х – 70-е годы прошлого века) хорошие детские (и взрослые) книги купить в магазине было почти невозможно – все доставали разными способами. Помню, «Крокодила Гену» и «Винни-Пуха» давали почитать знакомые. И «Остров сокровищ», и «Зверобой», и «Три мушкетера» я брал как в библиотеке, у сослуживца моих родителей дяди Бори Щербинкина, а тома Майн Рида – у тети Люси Петровой, тоже коллеги моих мамы и папы. Школьная же библиотекарша Вера Петровна (ее фамилии, к сожалению, не помню), когда я был классе в пятом, не хотела выдавать мне на руки «Дон Кихота» (одна из моих любимейших книг всю жизнь) – мол, рано еще! – но я ее измучил и вымолил… А вот моя классная руководительница Руфина Владимировна Зеленова приносила из дома мне, пятикласснику, черные тома Конан Дойла про Шерлока Холмса из знаменитого и недоступного восьмитомника 1960-х… Недавно, всего-то через полвека, я этот восьмитомник наконец-то заполучил бесплатно – сбылась мечта идиота! Кто-то отнес эти драгоценные для меня книги в библиотеку Клязьминского городка Владимирской области, где я выступал, – считай, выбросил. Еще один трехтомник про Шерлока Холмса в отличном состоянии я нашел на помойке во дворе в большом городе вместе с «Королевой Марго». Нынче ведь «продвинутые» люди книги выносят из дома, как мусор или как покойников, – что поделаешь, «лысое время» дикарей с кнопками… В общем, хаотично-приключенчески формировался мой литературный вкус. И я по гроб жизни благодарен всем вышеперечисленным людям. Но «Мертвые души» и «Преступление и наказание» на школьных уроках полюбил на всю жизнь и постоянно перечитываю… А окончательно, в таком виде, как сейчас, мой литературный вкус сформировался на филологическом факультете Ивановского университета. У нас были выдающиеся преподаватели – например, Валерий Петрович Раков, Александр Николаевич Таганов. Их лекции я до сих пор помню и цитирую…

– Вы лауреат премии имени Корнея Чуковского «За развитие новаторских традиций в современной отечественной детской литературе». Формулировка несколько обтекаемая. Пожалуйста, конкретнее, о чем речь?

– О традиции нонсенса и игры в русской детской литературе, например.

– А еще?

– Аллюзии на «взрослую» мировую классику.

К выводу, что такое хорошо и что такое плохо, вы подводите читателя весьма аккуратно. Из книги «Зоопарк на небе»: 

Вот Слониха идет

Со Слоненочком.

А навстречу – Свинья

С Поросеночком.


ТРУ-ТУ-ТУ! –

Поклонился Слоненочек.


– ХРЮ-ХРЮ-ХРЮ! –

Отвечал Поросеночек.


А Свинья со Слонихой

Cчастливые:

– Вот такие сыночки

Учтивые!

Или:

Ах, как я всегда восхищаюсь моржами!

Такими клыками!

Такими усами!


Ах, если бы только моржи не ревели,

А тоненько пели,

Как птички, свистели!


Как жаль, что нередко в природе бывает:

Хоть вид привлекает,

Да голос пугает!


Вы избегаете открытых поучений/назиданий...

Видимо, потому, что они в основном занудные, и читателю хочется делать все наоборот? Напротив, всяческих шалостей со словами и их смыслами, озорства в ваших стихах, лаконичных и аскетичных в эпитетах предостаточно:


Вот это шариковое небо:

Смотрите,

В нем шарик летает.

Вот это шариковая будка:

Смотрите,

В ней Шарик зевает.

Вот это шариковая ручка…

Вот это шариковая ручка…

Шариковая ручка… Шариковая ручка…

А где же в ней шарик?

Куда делся шарик?!

– А кто его знает. 

Или:

Рыба Муху повстречала,

Р-РЫ! На Муху зарычала.

Но на Рыбу на саму

Замычала Муха М-МУ!

Или:

Хорошо бы стать дождем

И не думать ни о чем,

С неба воду лить и лить

И по крышам колотить. 

Или:

Я на улице гуляла –

Где-то букву отеряла,

Ну а вместе с буквой той

Отеряла я окой.

Вот теерь оди оешь,

Вот теерь оди оей,

Вот теерь иди оой,

Хочешь адай, хочешь стой!

Ой, сама как осмотрю,

Неонятно говорю!

Ой, оала я в беду!

Оскорей домой ойду.

И все же границы допустимого для вас, очевидно, не размыты?

– Есть для меня как для детского писателя три табу: секс, смерть и занудство. Этого дети во взрослом будущем еще успеют «наглотаться»… Что касается смерти, детство – это вообще способ бессмертия. Как вера в Бога.

– Для того чтобы удержать внимание ребенка до последней строки стихотворения...

– Ничем не удержишь, если первые строки не удержат. Например, начинаешь:

На дерево

У моря

В три часа

Голодная

Влезает…

Колбаса…

Те, у кого есть чувство юмора, уже смеются и ждут, что дальше.

– Сколько времени обычно занимает у вас поиск нужного слова?

– Иногда секунду, иногда годы. Например, «Нападение на зоопарк» – то, что в учебнике «Литературное чтение для 1 класса» под редакцией Ефросининой, родилось за минуту:

В клетку

Гориллы

Забрался

Громила.

Мигом

Горилла

Громилу

Скрутила.

А иногда отбрасываешь «не идущий» опус, но через годы к нему возвращаешься. Например, стихотворение «Питер Брейгель «Охотники на снегу» у меня окончательно сформировалось лет через 30 после того, как его начал.

– Ваши стихи также включены в учебник «Русский язык» для 2-го класса Чураковой. «Звери на букву» – придуманная вами ритмичная азбука...

– Она, кстати, так и не опубликована. Вышли как книги другие мои поэтические алфавиты: «Мифологическая азбука», «Велосипедная азбука» и (совместно с Еленой Явецкой) «Буквы на елке. Новогодняя азбука». Сейчас готовится к изданию моя азбука в стихах про собак «Собачья радость, или Мое собачье дело».

– Порой вы расширяете словарный запас ребенка довольно странными «созвучиями»: «Охотник совсем позабыл про охоту –/ Уж больно лошадку закончить охота!/ Вот шея и грива, спина и живот./ Рисует и от удовольствия ржет». Зачем?

– Для себя… Все мои «созвучия» созвучны лучшим традициям золотого века русской детской поэзии (Чуковский, Маршак, Хармс, Владимиров, Введенский, Михалков, Барто, Заходер, Мошковская, Успенский) … А «зачем?» в литературе – самый, извините, никудышный вопрос (если это не заказ). Об этом и многие великие говорили, например Блок. Зачем дерево растет?

– Из какого реального события закрутился сюжет вашей первой сказочной истории?

– Сказка называлась «Говорящее яблоко». Сочинил я ее, чтобы развлечь одну пятилетнюю девочку. Было году в 1990-м. М-да... Сейчас, значит, этой девочке 33.

– К той или иной своей сказке вы, как правило, присоединяете уточнение: историческая («Русская пленница французского кота»), эксцентрическая («Крокодил, который любил все красивое») или, что чаще, детектив («Африканские подвиги Колобка»). Чем это объясните?

– Любовью к литературной обстоятельности и лучшим литературным традициям. Например, полные названия «Робинзона Крузо» и «Гулливера» занимают примерно четверть страницы обыкновенным шрифтом.

– В чем отличие ваших сказок-детективов от русских народных – «Гуси-лебеди», «Царевна-лягушка», где налицо преступление, расследование с выяснением обстоятельств и его раскрытие?

– Спасибо, что напомнили про истоки!.. Да, выходит, ничем, кроме того, что язык мой победнее народного и длиннее мои будут. Пожалуй, еще много в моих сказках-детективах лирических отступлений. Лучше сказать, что общего у меня с народными сказками. Они сквозьвозрастные – для всех, и для детей, и для взрослых. Кстати, ни Пушкин, ни Шарль Перро, ни братья Гримм, ни Андерсен не писали сказок для детей. Они писали просто сказки и подносили их королям, герцогиням, великим князьям. Тогда люди знали толк в сказке. По моему глубокому убеждению, человек по-настоящему начинает понимать настоящую сказку только после 30 лет (кому вообще это дано). Нужен некий жизненный опыт – и радостный, и печальный. Дети только готовятся к настоящему пониманию сказки.

– Вам не страшно намозолить глаз читателю, отправляя одних и тех же своих главных героев – поэта и сказочника Семена Семеновича К., начитанного Песика Фафика – кандидата собачьего литературоведения и сыщика Линка – из книги в книгу?

– У Жоржа Сименона из 240 романов 80 с лишним – про Мегрэ. Про Мегрэ обожаю и перечитываю, а другие, не про Мэгрэ, – и детективные, и недетективные, читать не могу, бросаю… Мне очень далеко до гения – у меня про моих героев всего-навсего 12 повестей (мои сказки-детективы по объему тянут на повести).

– Все ли вами написанное – есть впечатление, что работаете без устали, – считаете равноценным?

– Я очень ленивый и не работаю без устали – надо бы над прозой сидеть побольше… Все, что мной написано не на заказ, для меня примерно равноценно и дорого – все мои сказки-детективы, большинство стихов и пьес.

– Вообще, поспешать медленно для современного писателя, наверное, в убыток? Это все равно что сойти с дистанции?

– Это для тех, кто на договоре с издательством или с периодическим изданием – и в любую эпоху. А если ты пишешь-пишешь, а это, мягко говоря, очень не сразу издается, то получаешь в конце концов в лучшем случае психическую травму, а то и помрешь. Например, Ахматова уверяла, что Анненский умер от того, что его стихи отложили в другой номер «Аполлона»… Вообще, мне очень нравится выражение Козьмы Пруткова: «Если у тебя есть фонтан, заткни его...».

– Стремление писателя к коммерческому успеху своих книг естественно. На каком этапе вы задумываетесь о нем?

– Только когда пишу на заказ для какой-нибудь фирмы, которой нужна сказка-книга в рекламных целях. Если же пишу стихи для песен в театральных постановках, о коммерческом успехе не думаю.

– Энное количество лет вы прожили в провинции: Коврове, где родились, и Иванове, где окончили филфак университета. Вас не тяготит гул и суета большого города?

– Нет, не тяготит. Я вообще неделями из квартиры не выхожу. А когда необходимо побыть «человеком толпы» (смотрите одноименный рассказ Эдгара По), гигантский город – самое оно. Пусть даже и «квартирный вопрос испортил москвичей».

– Вам под 60 – «уже» или «пока»?

– Отвечу двумя цитатами из любимых гениальных Ильфа и Петрова. «К науке, которую я в настоящий момент представляю, это не имеет отношения». И – «Я всех вас переживу. Вы не знаете Паниковского. Паниковский вас всех еще продаст и купит».

– Вас пронзала сильно, до отчаяния, боль от мимолетности дней?

– Больше 20 лет постоянно пронзает, и от боли корчит – что поделаешь, атеистическое воспитание. Одна надежда на Бога, на жизнь вечную.

– Какие у вас писательские привычки?

– Элементарные. Курить и пить кофе или чай, когда пишешь. Стихи писать чернильной ручкой. Если выйдешь из дома, в этот день ничего не напишешь.

– В этом же ряду и ваши эффектные пиджаки, и любимый галстук с обезьянами и бананами?

– Если считать, что вся моя жизнь – писательская, то да… Впрочем, «эффектный» яркий клетчатый пиджак у меня всего один – его подарила мне мой друг Ксения Драгунская.

– Насколько кардинально со школьных лет изменилось ваше представление о таких понятиях, как дружба, честь, подлость, предательство?

– Самую малость. Собственно говоря, люди не меняются. Люди превращаются, оставаясь одними и теми же по сути.

– Что вам интересно, кроме литературы?

– Кино, музыка, живопись, танцы, старинная архитектура, огород, шахматы, в которые я всегда проигрываю…

– По вашим словам, музыки не сочиняете. Однако с гитарой – в дружбе, и песни на свои стихи исполняете, не так ли?

– Да, так. Вообще, обожаю петь старинные романсы… Самые последние по времени песни на мои слова написали прекрасные композиторы Александр Пинегин («В дороге с другом веселей» и «Книга – это чудо») и Марк Булошников (16 музыкальных номеров для спектакля «Том Сойер» детского театра «Вера» в Нижнем Новгороде). Очень люблю 34 песни к аудиомюзиклу «Трое в лодке, не считая собаки» (по Джерому К. Джерому), которые мы сочинили с нашим крупнейшим кинокомпозитором Алексеем Шелыгиным.


Оставлять комментарии могут только авторизованные пользователи.

Вам необходимо Войти или Зарегистрироваться

комментарии(0)


Вы можете оставить комментарии.


Комментарии отключены - материал старше 3 дней

Читайте также


Правительство донастраивает налоговую систему перед реформой

Правительство донастраивает налоговую систему перед реформой

Ольга Соловьева

Бюджет оплатит закупку лекарств от разных форм гепатита

0
984
Россияне подолгу хранят верность своим старым машинам

Россияне подолгу хранят верность своим старым машинам

Анастасия Башкатова

Автовладельцы ищут способы сэкономить на запчастях и ремонте

0
944
Гастарбайтеров можно и штрафовать, и выдворять

Гастарбайтеров можно и штрафовать, и выдворять

Екатерина Трифонова

Нелегальный мигрант попытался найти защиту у Конституционного суда РФ

0
883
Средние цены на жилье поползли вниз

Средние цены на жилье поползли вниз

Михаил Сергеев

Инвестиции в квартиры сильно проигрывают банковским депозитам

0
940

Другие новости