Владимир Дворкин
Старт северокорейского «Млечного пути».
Фото Reuters
Реакцию на попытку запуска северокорейского спутника необходимо оценивать в контексте многолетних безуспешных усилий дипломатическим путем заставить КНДР отказаться от программ создания ядерного оружия и баллистических ракет большой дальности. Уже несколько лет ведутся с переменным успехом шестисторонние переговоры (РФ, США, КНР, Япония, Южная Корея, КНДР), принимаются соответствующие резолюции Совета Безопасности ООН. Но воз и ныне там.
ИСТОРИЯ ВОПРОСА
Начало северокорейского ядерного кризиса можно отсчитывать с 1994 года, когда после разрушения Рамочного соглашения КНДР выслала из страны инспекторов МАГАТЭ и в 2003 году вышла из Договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО), а в 2005-м объявила о создании ЯО.
Между тем в том же 2005 году на шестисторонних переговорах был достигнут значительный успех и в сентябре состоялось подписание Совместного заявления о принципах проведения дальнейших переговоров по порядку образования на Корейском полуострове безъядерной зоны. Однако чрезмерно жесткая позиция США, которые в 2005 году ввели новые ограничения на северокорейскую торговую и финансовую деятельность, привели к срыву дальнейших успешных переговоров.
В июне 2005 года КНДР объявила о прекращении действия своего моратория на летные испытания ракет большой дальности, принятого в 1999 году, и в июле 2006-го осуществила пуски 7 ракет различного типа, в том числе впервые провела испытания двухступенчатой ракеты «Тэпходон-2», правда, закончившиеся аварией примерно на 40-й секунде полета, то есть еще на участке работы первой ступени. Другие пуски были успешными, в том числе ракеты средней дальности типа «Нодон-1». Все это вызвало сильную обеспокоенность и повсеместные осуждения. Даже такой умеренный и трезвый политик, как бывший министр обороны США Уильям Перри, еще до начала испытаний рекомендовал нанести удар высокоточными крылатыми ракетами с обычным оснащением по стационарным пусковым установкам ракет типа «Тэпходон-1» и «Тэпходон-2».
В июле 2006 года Совбез ООН единогласно принял Резолюцию 1695, требующую от КНДР прекратить деятельность по созданию баллистических ракет и вернуться к соблюдению моратория на их испытания. Этой же резолюцией были введены санкции, обязывающие все государства прекратить поставки Пхеньяну любой продукции, связанной с ракетными технологиями. Одновременно с этим Япония дала понять о возможности нанесения превентивных ударов по ракетным базам КНДР, а Южная Корея перестала снабжать ее рисом и удобрениями.
Однако северокорейское руководство не прекратило своей ракетно-ядерной деятельности, и в октябре 2006 года в КНДР было проведено подземное испытание ядерного взрывного устройства с использованием, по данным различных источников, оружейного плутония. Его можно квалифицировать как частично успешное, поскольку реакция выделения энергии была неполной.
Всего через пять дней после этого на чрезвычайном заседании СБ ООН была единогласно принята Резолюция 1718, несмотря на изначально противоречивые позиции США и поддерживающую их Японию (не члена СБ ООН), с одной стороны, и России и Китая – с другой. Американцы настаивали на принятии значительно более жестких санкций. В конечном итоге в резолюции содержались требования к КНДР ликвидировать все имеющееся ядерное оружие, полностью прекратить дальнейшую работу по ядерным и ракетным программам, немедленно вернуться к шестисторонним переговорам без всяких предварительных условий. Резолюция потребовала от всех государств – членов ООН ограничить доступ Северной Кореи к отдельным видам обычных вооружений, товарам и материалам двойного назначения, а также предпринять другие меры в одностороннем порядке. Интересно отметить, что особенно резкую реакцию ядерное испытание в КНДР вызвало в Пекине, который ранее вместе с Москвой всегда выступал за более мягкие санкции. На сей раз китайские власти пригрозили Пхеньяну ввести собственные санкции, в том числе прекратить поставки нефти, если он немедленно не вернется за стол шестисторонних переговоров. Были даже сообщения о том, что Китай убедил США обсудить вопрос о финансовых санкциях напрямую с Северной Кореей для ее возврата к переговорному процессу.
В конце 2006 года шестисторонние переговоры возобновились в Пекине. Состоялись также двухсторонние встречи представителей США и КНДР, в ходе которых американцы предложили пакет экономической и энергетической помощи в обмен на демонтаж всей ядерной инфраструктуры. С тех пор переговоры шли с переменным успехом, часто спотыкаясь на том, что должно быть раньше: демонтаж или оказание всевозможной помощи, снятие финансовых санкций или ядерное разоружение. Этот процесс тормозился и по другим причинам, на мой взгляд, второстепенным. Так, например, Япония приостановила перевод в КНДР финансовой помощи по причине неразрешенного конфликта из-за судьбы похищенных японских граждан. По-видимому, такие проблемы можно было бы решать после необратимой ликвидации объектов северокорейской ядерной инфраструктуры военного назначения, поскольку нехватка продовольствия и энергоресурсов в этой стране будет существовать еще длительное время.
ШАГ ВПЕРЕД
Как бы ни называлась ракета-носитель («Млечный путь»), с помощью которой Пхеньян попытался 5 апреля вывести спутник связи («Яркая звезда»), вряд ли есть сомнения в том, что в действительности был осуществлен экспериментальный пуск ракеты типа «Тэпходон-2». По данным радаров ПВО Южной Кореи, отделяющаяся часть первой ступени ракеты приводнилась в Японском море в 280 км от префектуры Акита, вторая ступень упала в Тихом океане, при этом японская ПВО могла следить за ней только на расстоянии до 2100 км от границы Японии. О том, что никакого северокорейского спутника на орбите нет, сообщили и Космическое командование США, и министр обороны Японии.
По меньшей мере странная информация об этом запуске поступала от российских сил ПВО на Дальнем Востоке: они-де следили за траекторией полета целых 20 секунд (!). В то время как это прямая задача Системы предупреждения о пусках баллистических ракет. То ли Космические войска зачем-то закрыли свою информацию, то ли спутники и иркутский радар этой системы не зафиксировали запуск и траекторию северокорейской ракеты, что может вызвать только тревогу.
«Тэпходон-2» представляет собой по различным данным двухступенчатую баллистическую ракету с двигательными установками на жидком топливе. В качестве первой ступени используется маршевая ступень китайской ракеты средней дальности типа «Дунфэн-3». Вторая ступень разработана на основе северокорейской ракеты «Нодон-1». Достоверных данных о характеристиках ракеты нет. По экспертным оценкам специалистов, ее стартовая масса – 75–80 тонн, длина – до 34 м, диаметр первой ступени – около 2 м. При полезной нагрузке 1000 кг дальность полета БР может достигать 6 тыс. км, при уменьшении полезной нагрузки она значительно возрастет. Это позволяет поражать американские объекты на Аляске и дальше, не говоря уже о значительной части территории России.
С точки зрения процесса полигонной отработки этой ракеты, полагаю, что северокорейские специалисты должны быть довольны, вне зависимости от неудачи с выводом спутника на орбиту. По сравнению с первым испытанием в 2006 году, когда, напомню, эта БР разрушилась на 40-й секунде полета, нынешнее испытание – шаг вперед.
С другой же точки зрения – юридической, то есть нарушает ли Пхеньян в очередной раз две резолюции СБ ООН, требовавшие прекратить пуски ракет большой дальности, – ответ неоднозначен. Формально не нарушает, поскольку об ограничении космической деятельности в резолюциях ничего не сказано. Но не секрет, что и СССР, и США начинали свою космическую деятельность, используя боевые баллистические ракеты. Первый спутник был запущен с помощью межконтинентальной баллистической ракеты, созданной Сергеем Королевым прежде всего для доставки ядерного боезаряда на территорию США. И теперь Россия успешно использует доработанные МБР типа Р-36М и УР-100Н УТТХ для запуска космических аппаратов различного назначения (программы «Днепр», «Рокот» и другие).
Таким образом, в резолюциях СБ ООН есть явная лазейка, формально допускающая подобные эксперименты. Но фактически это, конечно, нарушение требований резолюций. О такой лазейке было известно уже давно, и именно по этой причине российское руководство предложило КНДР использовать свои ракеты-носители для запусков северокорейских спутников. Сначала Ким Чен Ир как будто принял это предложение, но затем, как сообщалось, он сказал, что просто пошутил.
КОЗЫРЬ В ПОЛИТИЧЕСКОЙ ИГРЕ
Каковы же реальные опасности в связи с северокорейскими ракетными экспериментами? Самые незначительные угрозы – это падение обломков «Тэпходона-2» на территорию Японии, Южной Кореи и России в случае аварийных пусков и отклонения траектории полета от расчетной. Больше всего, по-видимому, это опасно для Страны восходящего солнца, поскольку траектория полета проходит над Японскими островами, чего не должно быть, так как траектории при летных испытаниях должны обязательно выбираться с учетом определения соответствующих районов отчуждения, гарантирующих при аварийных пусках непопадание отделяемых ступеней ракет или обломков в населенные районы.
Значительно более серьезные угрозы связаны с возможностью оснащения не только БР типа «Тэпходон-2», но и «Нодон-1» ядерными боезарядами, которые, по различной информации, уже могли быть изготовлены в КНДР и обладать массово-габаритными характеристиками, позволяющими устанавливать их на баллистические ракеты различной дальности.
БР «Нодон-1» достаточно хорошо отработаны и приняты на вооружение, чего никак нельзя сказать о «Тэпходоне-2». Правда, еще в 1998 году Дональд Рамсфелд (министр обороны США в администрациях и Буша-старшего, и Буша-младшего) заявил, что северокорейские ракеты большой дальности достаточно опасны для Америки даже без проведения их летных испытаний. Это, конечно, фантазии г-на Рамсфелда, хорошо известного неутомимым лоббизмом интересов корпораций, создающих ПРО США. В конце концов, если в ближайшей перспективе не удастся разрешить северокорейский ракетно-ядерный кризис, то через несколько лет МБР «Тэпходон-2» может быть отработана и оснащена ядерными боезарядами.
Это не означает того, что Пхеньян вдруг нанесет ядерный удар по своим противникам, поскольку руководство КНДР хорошо понимает, что после этого оно перестанет существовать. Но северокорейские лидеры под прикрытием ядерного оружия будут способны на многое из того, на что сейчас не решаются. В том числе в сфере продажи своих ракетных и ядерных технологий. Полагаю, что в конце концов для выживания режима Пхеньян согласится на разоружение, но цена этому будет намного выше, чем если бы вопрос был решен на данном этапе.
Дарья Гармоненко 
