Фото Reuters
Еще 20 лет назад российскому населению и руководству страны самой страшной казалась угроза продовольственного дефицита. Снова и снова разгорались споры о продовольственной безопасности, итогом которых стала принятая в 2010 году Доктрина с целевыми показателями по самообеспечению страны продуктами питания.
Однако сегодня в условиях более или менее рыночной экономики угроза массового голода кажется нереальной и населению, и руководству государства. А разговоры о продовольственной безопасности все чаще ведутся отраслевыми лоббистами, претендующими на поддержку из бюджета.
На этой неделе Российская академия народного хозяйства и госслужбы при президенте РФ представила доклад о продовольственной безопасности. Выяснилось, что по зерну, маслу растительному, сахару страна уже превысила целевые показатели доктрины. Зерном и растительным маслом Россия обеспечивает теперь не только собственное население, но и около 50 млн человек из других стран. Правда, по молоку, молочной продукции и мясу – прежде всего по говядине – российские производители все еще отстают от целевых показателей. Причем по молоку и мясу ситуация в 2012 году была даже хуже, чем в 1990-м. Но это не сказалось на общем уровне продовольственной независимости РФ, который приблизился в 2012 году к 90%.
Несмотря на сокращение собственного производства молока и некоторых видов мяса, российское правительство с легкостью отказывается от одних импортеров в пользу других. И часто не столько забота о здоровье нации становится ключевым мотивом, сколько геополитические разногласия. Россельхознадзор уже запретил ввоз говядины из Австралии, готовой мясной продукции из Польши и Литвы. И это не было катастрофой, потому что заменить запрещенных поставщиков есть кем – прежде всего Бразилией. На прошлой неделе Роспотребнадзор забраковал молочную продукцию ряда украинских предприятий. И это означало лишь одно – место украинских товаров займут на российских прилавках белорусские. Даже если представить, что Европа и США пойдут на продовольственную блокаду России, все равно страна сможет найти альтернативные варианты.
Так что угроза продовольственного дефицита отошла на второй план. Другое дело – ценовая доступность для населения продуктов питания. Более 40% российских домохозяйств тратят на пропитание свыше 40% семейного бюджета. А в некоторых регионах уже 80% домохозяйств тратят на еду свыше 50% семейного бюджета. Более 50% затрат на пропитание – это, по международной классификации, критический уровень. И хотя продовольственного дефицита нет, малообеспеченные россияне все равно недоедают.
Однако вряд ли именно заботой о населении можно объяснить стремление крупных отраслевых представителей получить доступ к бюджетному финансированию. В госпрограмме развития российского агропрома на 2013–2020 годы прописано, что в этом году поддержка сельхозпроизводителей из федерального бюджета составит более 220 млрд руб., к 2020 году она вырастет до 335 млрд руб. в год. При этом, по соглашению со Всемирной торговой организацией, РФ может тратить на своих сельхозпроизводителей до 10 млрд долл. в год. И, похоже, российским властям в принципе безразлично, какому именно отраслевому представителю дать наиболее аппетитный кусок пирога. Поэтому со стороны лоббистов и идут в ход рассуждения о продовольственной безопасности.
Между тем, как показывают исследования, сейчас главная проблема отечественного сельского хозяйства не в отсутствии бюджетной поддержки, а в том, что получают ее в основном крупные предприятия, диктующие потом свои цены, в то время как небольшие фермерские хозяйства подвергаются дискриминации, что вынуждает их уходить с рынка.
Роман Каширин 
