Евгений Лесин Ольга Сульчинская. Amor brevis: Стихи. - М.: Изд-во Р. Элинина, 2005, 44 с.
Посвящение, эпиграф из Гиппократа, латинский заголовок, три вступления... Все как у "взрослых", по серьезному. Молодая московская поэтесса Ольга Сульчинская и пишет - серьезно и по взрослому. Если, конечно, не брать в расчет раздел "Лучшие стихи о любви". Там всего одно стихотворение, всего одно четверостишие: "Я петь о том, что ты существовать. / Я слов не знать, как это говорить. / Я о своей судьбе не горевать. / Я сильно радоваться, что ты быть". Может, потому и "лучшие", что не "взрослые". Формально, конечно.
Стихи и не могут быть взрослыми, поэты только играют в "настоящую" жизнь. Каждый играет по-своему, как умеет, - кто-то прямо дурачится и хохочет, кто-то стоит скалой и улыбается одними глазами. Сульчинская - из вторых. "Amor brevis", насколько я знаю, ее первый сборник, готовился долго и трудно, отчасти, наверно, еще и отсюда - такая законченность форм.
Строгость поз.
Если двигаться очень медленно, окружающие (особенно мечущиеся из стороны в сторону истерики) могут и не заметить движения, принять за статую. Сульчинская сделала все, чтобы со стороны никто не видел, что она не стоит на месте, не слышал, что разговаривает, не ощущал тепла тела и дыхания. Даже там, где быт: "Сердце и руку... Но сердце давно разбито, / А руки заняты стиркой, и вот корыто. / А если не стиркой - копиркой, клавиатурой, / Высокой поэзией или какой халтурой /... Поэтому - "Я вас люблю, вы мне поверьте", / Поэтому - "Я вам пришлю блоху в конверте", / Поэтому, друг мой, не жди от меня отваги, / Кроме как на бумаге".
Сердце разбито - расхожее выражение, ничего не значит, если, конечно, речь не идет о статуе. Только статуи не стирают и не печатают на компьютере. Просто движения - слишком плавны и замедленны.
Даже если абсолютная физиология, сугубая телесность:
Потрогай здесь меня -
и ты поймешь,
Что женщина всегда изнанка
рыбы:
Все эти жабры, впадины,
изгибы
И внутренностей шелковая
дрожь...
Еще ты знаешь, что на вкус
она
Чуть-чуть горчит, слегка
солоновата
И розовыми каплями заката
Как будто изнутри освещена.
Слегка горчит, чуть-чуть солоновата... Шорох, шепот, все плавно, все неспешно. Шевеление, течение, скольжение. Вода в реке тоже как будто стоит. И облака вроде как неподвижны.
Чем непрерывней, тем незаметней. Три вступления и в каждом по три стихотворения. Что изображено на обложке - я, например, не понял и вряд ли когда-нибудь пойму. Наверняка ведь есть объяснение, но - почти уверен - такое сложное, что, не выдержу, убегу, не дослушав. "О, любовь-рыба / с печально / выпученными глазами". Ага. Опять. Изнанка рыбы.
Ну что делать? Женщина - всегда сфинкс, пусть даже и не загадывает загадок. Всегда изваяние, вокруг которого мечешься как угорелый, не понимая зачем. "Дальше лес, комариный рай, болотные духи. / До ближайшего телефона три часа большими шагами. / На всю деревню два старика и четыре старухи, / И мой муж, как мужчина, строит дом своими руками..." Все-таки игра. Три часа большими шагами... Как мужчина... Большие дети играют в самых настоящих взрослых.
