Виктор Широков
Красота недосказанности завоевывает мир. Иллюстрация из книги
Впрочем, книги можно не только «пожирать», но и проглатывать запоем. Особенно если эта книга вне жанра поэта, эссеиста, радиоведущего и, безусловно, многоопытного сомелье. Более четверти века Игорь Померанцев пишет о вине и ведет на радио передачу «Красное сухое». Сам писатель так продекларировал свою привязанность к данной теме: «Я люблю текучую природу вина. Его можно переливать из гранитной ванны в амфору, из чана в бочку, из бочки в бутылку, из бутылки в бокал, из бокала в рот. Точно так оно ведет себя в литературе, переливаясь из жанра в жанр: о нем можно писать стихи, эссе, монографии, романы, детективные истории, но при этом его проворные повадки, вдохи и выдохи, красноречивые подтеки всегда узнаваемы».
Так и в этой книге эссе из раздела «Столовые вина, настольные книги» переходят в таковые же по теме «Красное сухое», в свою очередь сменяясь верлибрами раздела «Если бы сын писал стихи». Все это сдобрено изрядной порцией цветных и черно-белых репродукций работ известных, а порой и неизвестных российскому читателю художников.
Переписывать цитаты из эссе можно бесконечно, но здесь к месту короткий, как выдох, верлибр:
Когда воду смешивают
с анисовкой,
получается белый кипящий
раствор.
Вот они сидят и глотают
матовые лампочки.
И уже до рассвета
что-то в них горит,
не выключается.
 |
| Игорь Померанцев.
Поздний сбор. – СПб.: Изд. Виктории Коркиной и Андрея Максимова, 2013. – 304 с. |
Тут ни прибавить, ни убавить. Красота недосказанности в очередной раз завоевывает мир. А мне захотелось продлить баскскую поговорку: «Ублажи собаку костью, женщину ложью, а мужчину вином».
Перебирая как четки, как бусины диковинного ожерелья страницы этого диковинного издания, тяготеющего уже к фолианту, я постоянно находил в заметках и эссе схожие с моими мысли и доселе неизвестные факты. Не знаю, можно ли назвать «Поздний сбор» энциклопедией винной культуры, но уж подобием Википедии – совершенно справедливо. Уверен, что каждый читатель захочет дописать несколько строк в продолжение уникального исследования.
И еще стихи:
Резко свернуть
в итальянский магазин,
оставив агентов в тумане,
в Англии.
А когда выйдешь
с бутылкой кьянти,
они уже бессильны что-либо
сделать.
Алкогольная родословная автора весьма прихотлива, в юности, порой пренебрегая вином, он пил стопочками водку с Давидом Самойловым, пока годы и опыт не остановили его выбор на красном сухом.
А я бы напоследок пошутил: писатель любого калибра проверен пространством верлибра. У Игоря Померанцева таковые запоминаются сразу и навсегда.
