Егор Ларичев - ГОСПОДИН Нойвер, на чем построена ваша стратегия и как она связана с башнями?
- Связана, и напрямую. Художники будут покорять башню. За десять лет десять ее этажей последовательно, с первого по десятый, будут заполнены первосортными инсталляциями самых известных художников.
- Инсталляции будете покупать?
- Нет, не буду. Оплатим материалы, потом гонорар.
- Но на что же художники купятся, искусство ведь денег стоит?
- Купятся как миленькие, ведь мы же столбим им место в музее, в истории, а это они любят. Художники, вы же знаете.
- Но это же артдемпинг какой-то: за место в будущем вы предлагаете людям поработать почти бесплатно?
- Демпинг не демпинг, но ведь искусство там, в башне, и останется. А шкурный интерес мой тут, конечно, присутствует: через десять лет Австрия будет иметь такую коллекцию современного искусства, которую иначе не могла бы себе позволить. К тому же интересен еще и опыт взаимодействия художника с самой башней, с ее архитектурой и пространством как таковым.
- Каково же оно, это взаимодействие?
- Башни это, по сути дела, гигантский ready-made. Во-первых, бетонная скульптура высотой с пятиэтажный дом, во-вторых, тут есть некоторое пространство каземата без окон и дверей, только лестницы. Пространство депрессивное, холодное - это с одной стороны. С другой - сильное, сюжетообразующее. Если суметь воспользоваться этой силой депрессии и осуществить какое-то превращение энергии, тогда наверняка удастся сделать что-то очень оригинальное, по-настоящему крутое.
- А что же архитектура?
- Архитектуры никакой не будет. Будет консолька с сателлитами и огоньком на конце (идея Дженни Хольцер), на консольке будут висеть контейнеры с офисами и "Спейс бар" в виде четырех тарелочек-НЛО Джеймса Таррела на крыше. Что это, архитектура разве? Тарреловская же световая инсталляция будет и на фасаде: эдакие голубые огоньки, имитирующие маленькие окошки. Они сделают башню более user friendly (удобоваримой).
- Ну да, ведь обживание, пережевывание, переработка такого объема негативных воспоминаний - это само по себе очень правильная работа┘
- Да нет же, вы не поняли. Обживания не будет. Мы администрация, мы не вторгаемся в пространство башни, не оформляем его: наши офисы размещаются в контейнерах на стропилах, по соседству с основным корпусом. А будет вторжение, которое должно быть именно художественным. Только они - пионеры артсцены - должны двинуться внутрь здания и покорить его.
- Но ведь весь цимес инсталляций в том, что они временные. Кайф в том, что они постепенно исчезают, а остаются только документационные фотографии...
- Нет, эти наши в башне - навсегда, для истории. Бетонные стены защитят их от пыли и прочего мусора. А потом инсталляция - жанр достаточно старый, дряхлый даже, не знаю, что будет дальше. Хотя может быть все. От видео до виртуалки.
- В развитии современной музейной типологии ваша башня кажется следующим шагом после Тейта. Современное искусство осваивает все более и более экстремальные архитектурные объекты. Не так ли?
- Во-первых, галерея Тейт не для современного (contemporary art) искусства, а для искусства конца ХХ века. Она создана для уже имеющей место коллекции. Во-вторых, пространство галереи - то есть электростанции - само по себе было просто супер. Совершенно не обязательно было звать для ее обустройства этих швейцарских слизняков - Херцога и Мерона, которые превратили монумент в домик маленьких буржуа. Вот туда и ходят одни французские рантье на отдыхе.
- Ну да, с Капеллини и Джаспером Моррисоном они, конечно, переборщили. Гарнитур "Тейт" и так далее. Ну а, к примеру, Бильбао и вся музейная система Гуггенхайма?
- Хотелось бы оставить это предприятие без комментария. В Бильбао было круто поначалу. Но это как "Макдоналдс": один удачный проект повторяется повсюду, и все довольны.
- Но ведь все их музеи отличаются друг от друга?
- Одно фуфло. То ли дело МАК и Зенитные башни - вот уж действительно две непохожие вещи. Единственное, что нас с Гуггенхаймом объединяет, это наш общий друг - Деннис Хоппер и его чоппер.
