Закаленная в серном огне

Окрыленная пляской. Александр Яковлев. Танцовщица в испанском костюме (возможно, Анна Павлова).  Частное собрание

А 165 лет назад, 25 октября 1859 года (поистине мистическое совпадение – день в день в годовщину завершения извержения Везувия, погубившего Помпеи, но этой, принятой в науке только впоследствии, даты катастрофы поэт, конечно, тогда не знал), написано изумительное по своей пластике, которую можно сравнить разве что с пластикой самих помпейских фресок, стихотворение выдающегося русского поэта Льва Мея (1822–1862) «Плясунья» («дивная и легкая, как Божий зефир», по словам поклонника Мея поэта Владимира Пяста). Вот это стихотворение:

Окрыленная пляской

без рóздыху,

Закаленная в серном огне,

Ты, помпеянка, мчишься

по воздуху,

Не по этой спаленной стене.

Опрозрачила ткань

паутинная

Твой призывно откинутый

стан;

Ветром пашет коса твоя

длинная,

И в руке замирает тимпан.

Пред твоею красой величавою

Без речей и без звуков уста,

И такой ​​же горячею лавою,

Как и ты, вся душа облита.

Но не сила Везувия знойная

Призвала тебя к жизни – легка

И чиста, ты несешься,

спокойная,

Как отчизны твоей облака.

Ты жила и погибла тедескою

И тедескою стала навек,

Чтоб в тебе,

под воскреснувшей фрескою,

Вечность духа прозрел человек.

И примечание автора: «Тедеска – по-римски и итальянски – германка».

Под впечатлением этого, на мой взгляд, истинного шедевра русской поэзии вслед Льву Мею сочинил и я свое одноименное стихотворение:

Южнорусской, одесской,

эдесскою

Там этрусской ты пляшешь

тедескою,

Как с камеи, алмеею

меевской –

Геркуланумско-

варфоломеевской

Ночью гибельной

пирокластической

В древнеримской своей

артистической,

На скалу взгромоздившись

Тарпейскую

Дивной фреской ожившей

помпейскою.