Глеб Шульпяков В ожидании варваров: Мировая поэзия в переводах Иосифа Бродского. Сост. А.Пурин. Вступ. ст. Я.Гордин. - СПб.: Звезда, 2001, 288 с.
Джону Донну - 7 штук.
У.Х. Одену - 1 штука.
Ричарду Уилберу - 6 штук.
Кавафису - 19 штук.
Умберто Саба - 11 штук.
Галчинскому - 6 штук.
Еврипиду - 4 штуки.
Милошу - 6 штук.
Примерно так Бродский раздал долги своим западным кредиторам в книге собственных переводов - с церковью Санта Мария делла Салюте на обложке, естественно.
На первый взгляд ничего особенного в этом издании нет. Переводы лауреата печатались и отдельно, и в собраниях, и в периодике. Уже давно ясно, что это и не переводы вовсе, а самая натуральная поэзия. Что без Уилбера и Лоуэлла не было бы "Колыбельной Трескового мыса", а "Бабочка" залетела в русскую поэзию из метафизиков. Что Милош "отдает" Оденом, а Чиладзе - Марвеллом.
Вот почему мы, собственно, и сказали о раздаче долгов.
Но полное издание стихотворных переводов нобелевского лауреата названо по стихотворению Кавафиса - и это нам более интересно. По отношению к Бродскому название кажется нам очень двусмысленным, рискованным, и уж во всяком случае дает повод остановиться на книге подробнее.
С одной стороны, переводческая деятельность Бродского носила не коммерческий, а культуртрегерский характер - и тут автор предисловия, безусловно, прав, называя ее "упорной тяжбой с варварством во всех его проявлениях".
С другой стороны, стихотворение Кавафиса, вынесенное в заголовок, явно не прочитано составителем до конца, где вестники сообщают городу, который ждал нашествия, что "больше нет на свете варваров". Тогда, если следовать логике стихотворения, вся "культурная работа" Бродского - псу под хвост, поскольку варвары, которых так долго ждал поэт, просто прошли стороной, не польстившись на его беломраморные портики и барельефы.
Стихотворение Кавафиса кончается вопросом "Как нам быть, как жить теперь без варваров?", но ответа на этот вопрос ни Кавафис, ни Бродский, ни тем более книга - не дали. Так что придется опять карабкаться в одиночку.
Может, получится что-нибудь симпатичное?
Приветствуя разделение на "культурное" и "варварское" (называйте как вам это понравится), предположим, что борьба между ними последнее время имела сугубо односторонний характер - иными словами, в "тяжбе", о которой говорил автор предисловия, варвары с самого начала не принимали никакого участия.
Почему? Предположительно потому, что нынешнее "варварство" самодостаточно, функционально и неагрессивно. Сегодня оно полностью удовлетворяется такими простыми вещами, как пищеварительный акт, шоппинг, секс, акунин, туризм и долби стерео.
Предположим, что "культура", напротив, ущербна, поскольку зависит от "умного" потребителя, каких в наше время - единицы на квадратный километр. Что остается? распихать Фроста-Одена по гостиничным тумбочкам - как предлагал Бродский? расклеить стихи в метро? перевести всех на все и издать миллионным тиражом? и ждать, когда варвары явятся за добавкой? или за вашим скальпом?
Но ведь о том, что варвары не придут, знал еще сто лет назад поэт Кавафис. У варваров свои дороги свободы, говорил он, - и странно, что Бродский, переводивший это (плюс фрагменты поэмы Хаима Плуцика "Гораций", где речь примерно о том же), - так в этом ничего и не понял.
Человек, провозгласивший с трибуны шведской академии сугубо частный характер поэтического высказывания, навязал свою поэтическую речь не только соседям по поколению, но - через собственную голову - и поколению-next, которое до сих пор хромает на обе ноги от его "частных" истин.
"Понятие "цивилизация" существует только для нас. Следующему поколению будет, судя по всему, не до этого..." - писал поэт в Россию, не догадываясь о том, что не поколенческое это дело - "заниматься цивилизацией". Что само понятие "занятия" применительно к "цивилизации" "отдает" если не Минкультом, то советским детсадом - точно. Ну кто из нас, вспомните, спал в тихий час? В том-то и дело.
Для "просветителя" Бродского оппозиция "варварский - культурный" ближе к девяностым годам стала выполнять функцию трагедийного в его же судьбе. Себе он отводил роль героя, поэзия выполняла функцию хора, да вот только с богами - варварами - вышла заминка: на сцену их так никто и не вывез.
В наше время смысл оппозиции скорее комичен, нежели патетичен. Основная ее особенность если в чем и заключается, так это в простоте, наглядности, маркированности. Врага, как футболиста, видно по майке, но дело до матча все равно не дойдет, поскольку - не интересно. Это как на современной литературе - есть критика, выполняющая роль entertainment, а есть критика, которая заставляет крутиться шестеренки ваших мыслей. Есть стихи "поржать" и "под пиво", а есть - чтобы ваши мозги хотя бы на секунду залил солнечный свет.
И эти линии не пересекаются.
Вот в Англии - все магазины забиты сборниками поэзии, но в доме среднего англичанина вы не найдете книг вообще. Спрашивается - зачем тогда вся эта выставка? И если не работает бродский вариант поэтического просвещения, то не лучше ли пойти от противного? Поднять цены? Закрыть доступ? Ввести клубные карты? Брать анализ мочи и крови на входе, например?
Вы будете смеяться, но культурное просвещение Бродского носило типично варварский характер: он хотел внедрять поэзию, как маргарин, - по рецепту масскульта.
Не получилось.
Был ли положительный смысл в его сизифовом труде? С одной стороны, чем выше закатишь камень, тем больше окрестностей видно. С другой - падая с такой высоты, камень сметает все на своем пути.
И поди разбери, кому принадлежало тело?
Варвару? поэту? нет ни смысла теперь, ни дела.
