0
5211
Газета Интернет-версия

17.07.2003 00:00:00

Считайте его коммунистом

Тэги: Евтушенко, герои, коммунизм


Первое собрание сочинений Евгения Евтушенко (вышли шесть томов из восьми) одето в темную, как запекшаяся кровь на отрубленных кистях рук Че, обложку┘

Когда-то на вопрос зарубежного журналиста о членстве в КПСС, Евтушенко ответил: "Считайте меня коммунистом" (так называлась одна из его поэм).

Евтушенко всегда был "левым" - не только в том оригинальном смысле, в каком позиционировали себя фрондирующие члены Союза писателей. Но и в самом реальном - он находился под обаянием революционной романтики и верил в социализм с человеческим лицом.

Один из "правых", Вадим Кожинов, говорил, что Евтушенко с объективно-исторической точки зрения оказался "жертвой культа Сталина", поскольку именно этот культ создал условия, в которых успех мог быть достигнут предельно легким путем. Что, дескать, поэта и сгубило. Однако покойник передергивал, в конце 1940-х - начале 1950-х многие подростки могли сочинять вот такие стихи о вожде: "В бессонной ночной тишине/ Он думает о стране, о мире,/ Он думает обо мне./ Подходит к окну. Любуясь солнцем,/ Тепло улыбается Он./ А я засыпаю, и мне приснится/ самый хороший сон".

Сам Евтушенко позже с какой-то детской наивностью и простодушием объяснял: "Я очень хорошо усвоил: чтобы стихи прошли, в них должны быть строчки о Сталине". Зачем? Не надо было оправдываться, стихи тинейджера не нуждаются в оправдании (как, впрочем, и любые стихи). Тинейджеру любить вождя - это нормально. Так же нормально, как взрослому человеку - вождя разлюбить и возненавидеть.

Евтушенко не зря называл себя коммунистом. Он и был идейным коммунистом, без партбилета в кармане. Чистота и возвышенность его коммунизма особенно пугала партийных чиновников. Чиновники боялись идейных коммунистов, убежденных леваков, куда больше, чем убежденных антикоммунистов.

Потому что сами партийные чиновники не верили ни во что - ни в коммунизм, ни в чох, ни в революцию, ни в героев. И плевать хотели на все коммунистические идеалы, вместе взятые. Достаточно было увидеть, как тупо и бездарно разевались их пасти на партийном съезде при обязательном исполнении "Интернационала", чтобы понять: музыка революции не для них.

Евтушенко же эту музыку слышал, как Блок. И верил в нее. Оттого и свои стихи о коммунизме парадоксально отважно называл "интимной лирикой", а Ленина - своим "самым интимным другом". "Если мы коммунизм построить хотим,/ трепачи на трибунах не требуются./ Коммунизм для меня - / самый высший интим,/ а о самом интимном - / не треплются". Для партийных чиновников это было слишком!

Герои Евтушенко - строгие комиссары, возникающие из таинственных нетей Гражданской войны: "Трудною гололедью/ идут они, что-то тая./ Идут они, как трагедия/ собственная и моя".

Герои Евтушенко - Василий Иванович Чапаев и Юрий Гагарин, чистый идеалист Альенде и харизматический лидер Фидель.

Герой Евтушенко - Маяковский, с которого хотелось делать жизнь: "Спешит он во Фриско,/ Флоридой шагая./ Тверда походки чеканка./ То появляется он в Огайо,/ то в Чикаго!". Что, собственно, и сбылось.

И, конечно, его герой - Эрнесто Че Гевара. Легендарный команданте в тяжелых подкованных солдатских ботинках, "на которых, казалось, еще сохранилась пыль Сьерра-Маэстры".

С гибельным восторгом рассказывает Евтушенко о последних минутах Че: "Говорят, что, когда в него всаживали пулю за пулей, он даже улыбался, ибо этого, может быть, и хотел. И его руки с пальцами пианиста отрубили от его мертвого тела и повезли на самолете в Ла-Пас для дактилоскопического опознания, а тело, разрубив на куски, раскидали по сельве, чтобы у него не было могилы, на которую приходили бы люди".

Ввод советских войск в Чехословакию в августе 1968-го стал для Евтушенко не очередным подтверждением неправедности (и неправильности) советской власти, а крушением веры в нее, личной трагедией.

Его раздражала антисоветская фига в кармане советского литератора, трусливый кухонный антикоммунизм, модный в аэропортовском гетто. Впрочем, обитатели аэропортовского гетто любили его за "Бабий яр", за "Под гогот: "Бей жидов, спасай Россию!"/ насилует лабазник мать мою".

В его левизну идеально вписывается и антибуржуазность - одно из трогательных свойств шестидесятничества, - и романтическое народничество.

Да, Евтушенко всегда был "левым". Но самое интересное, что таким он и остался. О чем свидетельствует берущее за душу "Прощанье с красным флагом". Или вот это: "То, что кровью написано,/ не стоит потом переписывать набело./ Никому еще это не помогло./ Я - последний поэт коммунизма,/ которого не было/ и, наверное,/ быть не могло". И это выгодно отличает от другого шестидесятника, который когда-то тоже пел про комиссаров, а потом объявил, что был "красным фашистом".

В августе 1991-го Евтушенко стоял за Ельцина. На октябрь 1993-го откликнулся поэмой "Тринадцать". Когда началась чеченская война, отказался принять из рук президента орден Дружбы народов.

Считайте его коммунистом. И не плюйте ему вслед за это. Его душа чиста, как у Павки Корчагина, доживи тот до семидесяти.


Комментарии для элемента не найдены.

Читайте также


Институт отвода судей попал под уголовное преследование

Институт отвода судей попал под уголовное преследование

Екатерина Трифонова

Адвокатура сопротивляется опасному прецеденту от краснодарской Фемиды

0
484
ЛДПР придется обновляться под выборы Госдумы-2026

ЛДПР придется обновляться под выборы Госдумы-2026

Дарья Гармоненко

Иван Родин

Депутаты из "старой гвардии" законодательно подчеркивают свою самостоятельность

0
456
По итогам девяти месяцев 2024 года экспорт электроэнергии из РФ превысил 5,5 млрд кВт-ч

По итогам девяти месяцев 2024 года экспорт электроэнергии из РФ превысил 5,5 млрд кВт-ч

0
354
Талибы запретили показывать в СМИ людей и животных в ряде провинций Афганистана

Талибы запретили показывать в СМИ людей и животных в ряде провинций Афганистана

0
293

Другие новости