0
8757
Газета Печатная версия

31.01.2019 00:01:00

Я родился в пьянваре

Сергей Бирюков о Николае Глазкове, стихи которого переписывала Лиля Брик и которого Евтушенко называл русским Омаром Хайямом

Тэги: поэзия, евтушенко, лиля брик, тамбов, авангард, самиздат, асеев, борис слуцкий, андрей тарковский, достоевский, сергей эйзенштейн, кино, армрестлинг, шахматы, ирония, палиндром, география, путешествия

Сергей Евгеньевич Бирюков (р. 1950) – поэт, литературовед, исследователь авангарда, основатель и президент Международной академии зауми. Родился в деревне Торбеевка Тамбовской области. Окончил Тамбовский педагогический институт. Кандидат филологических наук, доктор культурологии. До 1998 года жил в Тамбове: преподавал в университете, готовил к изданию книги русских поэтов XIX и XX веков. С 1998 года живет в Галле (Германия), преподает в Университете Мартина Лютера. Организовал в Тамбове конференцию-фестиваль «Поэтика русского авангарда» (1993), учредил Академию зауми, от лица которой присуждает Международную отметину имени отца русского футуризма Давида Бурлюка. Автор монографии «Поэзия русского авангарда» (2001), хрестоматии авангардных форм «Року укор: Поэтические начала» (2003; первое издание в 1994-м под названием «Зевгма: Русская поэзия от маньеризма до постмодернизма»), «Амплитуда авангарда» (2014), поэтических книг «Муза зауми» (1991), «Книгура» (2000), «Звучарь» (2004), «Человек в разрезе» (2010), «Окликание» (2015) и др.

поэзия, евтушенко, лиля брик, тамбов, авангард, самиздат, асеев, борис слуцкий, андрей тарковский, достоевский, сергей эйзенштейн, кино, армрестлинг, шахматы, ирония, палиндром, география, путешествия Три Николая: поэт, художник Николай Ладыгин, коллекционер искусства Николай Никифоров, поэт Николай Глазков. В Тамбовском доме Ладыгиных. Фото Алексея и Бориса Ладыгиных. Из личного архива Т.Н. Ладыгиной

Вчера исполнилось 100 лет со дня рождения легендарного поэта Николая Ивановича Глазкова (1919–1979). По этому случаю о личности и творчестве поэта с Сергеем БИРЮКОВЫМ побеседовал Феоктист ХМУРИН.

 

– Сергей Евгеньевич, я знаю, что вы были знакомы с Николаем Глазковым, писали о его творчестве, печатали его стихи. Давайте начнем беседу с этого момента...

– Давайте, тем более что в момент знакомства (начало 1970-х годов) я получил некий урок совершенно в глазковском духе. Я был студентом филфака Тамбовского пединститута. А Глазков еще с 50-х годов часто приезжал в Тамбов, у него там друзья – литераторы, художники. Один из них, выдающийся «собиратель» выдающихся людей, коллекционер искусства Николай Алексеевич Никифоров меня и познакомил с Глазковым. Произошло это прямо на центральной улице Советской. Никифоров спрашивает меня: «Узнаешь?». Я говорю: «Узнаю, поэт Николай Глазков». Глазков так хитро прищурился и говорит: «А по отчеству?» Я на секунду задумался и честно сказал, что не знаю. «Четверка по русской литературе!» – весело сказал Глазков. Все рассмеялись. Но с тех пор у меня появилась привычка смотреть в выходных данных книг отчества поэтов. А писал я рецензии на его книги. Первую – на книгу 1975 года «Незнамые реки» в горьковской молодежной газете «Ленинская смена». Я в это время служил в армии в городе Горьком (Нижний Новгород, Глазков родом из Нижегородской губернии как раз). По возвращении из армии я работал в тамбовской молодежной газете, где мы действительно печатали его стихи (это была уже традиция). Адрес на конверте он всегда писал разноцветными шариковыми ручками, стихи были подписаны оригинальной подписью в виде глаза. «По совокупности» я получил от Николая Ивановича почетное звание «стихолюба»!

– Здорово! К Тамбову еще вернемся. О Николае Глазкове часто говорят как о легендарной фигуре. Что за этим кроется? Как бы вы это расшифровали?

– Абсолютно легендарный, но все факты реальные. Стихи его были расхватаны на цитаты! Опекавшая его Лиля Брик собственноручно переписывала стихи! Борис Слуцкий в посвящении Глазкову писал: «Сколько мы у него воровали,/ А всего мы не утянули». Изобретатель знаковых понятий «самиздат» и «поэтоград», он себя представлял не только гениальным, «лучшим после Маяковского поэтом эпохи» и Великим Гуманистом, но и знаменитым путешественником. Он объездил едва ли не весь Союз, был действительным членом Географического общества СССР.

Кроме того, незаурядный шахматист, с которым не чурались играть гроссмейстеры. А еще и киноактер – играл в массовке ополченца у Эйзенштейна в фильме «Александр Невский», знаменитая роль летающего мужика Ефима у Тарковского в «Андрее Рублеве», снимался в роли Достоевского у Веры Строевой (фильм, к сожалению, не вышел). Был непобедим в армрестлинге. Констатировал: «Я самый сильный среди интеллигентов и самый интеллигентный среди силачей». Евтушенко называл его русским Омаром Хайямом. Впрочем, он сам себя сравнивал с персидским классиком: «Я был изумительно пьяный,/ Как и Омар Хайям». Эту тему он многократно обыгрывал в стихах и прозе:

С чудным именем Глазкова

Я родился в пьянваре.

Нету месяца такого

Ни в каком календаре.

В общем, абсолютно легендарная и карнавальная личность.

– Да, поразительно! Как могла сложиться такая личность, ведь он начинал в 30-е, когда карнавальность, мягко говоря, не очень приветствовалась?

– Давайте посмотрим. В 1939 году 20-летние студенты литературного факультета Московского пединститута Николай Глазков и Юлиан Долгин, последователи русского авангарда, придумали новое направление «небывализм». Вместе с еще несколькими студентами-поэтами собрали рукописный альманах, начали выступать. В ответ получили проработку по всем линиям, вплоть до исключения Глазкова из института. Но по рекомендации Николая Асеева Глазкова приняли в Литинститут. И там, и в Горьковском пединституте, который он закончил во время войны, Глазков проявлял абсолютную независимость. Это было свойством его характера.

В книге Ирины Винокуровой «Всего лишь гений...» Судьба Николая Глазкова» (2008), а также в книге «Воспоминания о Николае Глазкове» (1989) выпукло представлены и характер, и ситуации, в которых он проявлялся.

– За независимость, конечно, приходилось платить. В частности, отсутствием публикаций в первое, такое плодотворное, 20-летие. Хотя известно, что его одобряли официальные поэты – Асеев, Кирсанов, Сельвинский...

– Одобряли, и даже иногда что-то получалось сделать для него, как, например, с приемом в Литинститут. Но стихи Глазкова 30–40-х годов никак не вписывались в печатную продукцию тех лет. Вот из стихотворения «Действительность» 1938 года:

В такие дни стихи срывают с губ –

Зажатые в какой-то жуткой сумме –

Во-первых, тот, кто молодецки глуп,

А во-вторых, кто дьявольски безумен.

Николай Иванович помнил о том, что его прадеды были духовного звания. И, возможно, срабатывала духовная генетика, когда он писал «Псалом», своего рода поэтическую молитву, где он прямо говорит, что Господь – его упованье:

Дал Господь поэта ремесло –

Голос Господа я слышу.

– Обычно, говоря об авангарде в искусстве, увязывают его с политическими преобразованиями в стране. А тут поэт, считающий себя продолжателем Маяковского и Хлебникова, не вписывается в эпоху...

– На самом деле был короткий период сотрудничества авангардистов с новыми властями. К Хлебникову сотрудничество вообще не относится. Он умер в 1922 году, да и не занимал никакого положения. Ко времени появления на литературной сцене Глазкова (конец 30-х) авангарда в открытом пространстве уже не было. В прошлом радикальный авангардист Алексей Крученых приветствовал Глазкова и предсказывал ему яркое будущее, но сам уже давно превратился в библиофила и архивариуса. Да и Глазков, который написал: «Был не от мира Велимир,/ Но он открыл мне двери в мир» – и которого сравнивали с Хлебниковым, на самом деле был весьма далек от авангарда в стилевом отношении. Да, он использовал некоторые приемы, но в принципе тяготел к прямому ясному письму, осложненному иронической парадоксальностью. Его стихи 30–40-х годов можно сравнить со стихами Николая Олейникова. Они оба работали в русле сатирико-иронической линии русской поэзии. Или – шире – русской смеховой культуры.

– Обычно разделяют творчество Глазкова на два периода: допечатный и печатный. С 1957 года у него стали выходить книги, он стал печататься в журналах. Но говорят, что то, что он писал во второй период, было потерей уровня...

– На мой взгляд, это не совсем так. Николай Иванович был мастером, или даже «мастаком» (слово, которое он сам употребил, оценивая мастерство). И в первом периоде, и во втором у него были разные стихи. В первом периоде, может быть, более иронические, во втором – более лиричные. В это время он пишет, например, виртуозные акростихи. А пронзительные стихи о птицах, которые Александр Градский положил на музыку и исполнил в фильме Андрея Кончаловского «Романс о влюбленных»!

Печальной будет эта песня

О том, как птицы прилетали,

А в них охотники стреляли

И убивали птиц небесных.

 

А птицы падали на землю

И умирали в час печали,

А в них охотники стреляли

Для развлеченья и веселья.

 

А птицы знали-понимали,

Что означает каждый выстрел,

Но неизменно прилетали

К родной тайге у речки быстрой.

 

И не могли не возвратиться

К родимой северной округе,

И песни горестной разлуки

Весной веселой пели птицы.

 

А в них охотники стреляли

И попадали в птиц, не целясь,

И песню скорби и печали

Весной веселой птицы пели.

Поэт, о котором к тому времени уже сложилось впечатление как о насмешливом, склонном к стихотворной клоунаде, предстает тонким лириком. И это было его истинной сутью – многоликость, многоодаренность. Подлинный масштаб для широкого читателя, конечно, открылся посмертно, когда в 1984 году вышла книга «Автопортрет», составленная вдовой поэта Росиной Моисеевной Глазковой. Спустя пять лет вышло основательное «Избранное», составленное Николаем Старшиновым и Евгением Евтушенко, с предисловием последнего. Назову еще одну – «Хихимора» (2007), подготовленную сыном поэта, художником Николаем Николаевичем Глазковым. В этой книге поэт открывается еще и как интересный драматург.

– Мы обещали вернуться к Тамбову. Все-таки почему именно Тамбов?

– Едва ли не первая газетная публикация состоялась в Тамбове в 1953 году. Сам Тамбов он воспринимал как часть Москвы. Здесь сформировался дружеский круг. Один из близких друзей, художник и поэт, тезка Глазкова Николай Иванович Ладыгин писал палиндромические стихи. Глазков называл его «штангистом поэзии», имея в виду, что стихи читаются в обе стороны. Издательства отвергали рукопись Ладыгина. Глазков пытался издателям растолковать, что палиндромы очень важны для русской поэзии. Как строитель Поэтограда, Николай Глазков рачительно заботился о созидателях этого небывалого полиса. В Тамбове помнят поэта. Краевед Владимир Середа готовит специальное издание под названием «Глазков в Тамбове». На 27 февраля в городе намечен вечер, посвященный 100-летию поэта.

– Кто из современных поэтов наиболее близок к глазковской манере?

– В свое время поэт и литературовед Лев Озеров называл десяток самых известных современных поэтов, у которых находил влияние Глазкова. Среди них, например, Высоцкий. Сейчас можно уже говорить о своего рода поэтических внуках Глазкова. Например, Всеволод Емелин, Евгений Степанов, который, кстати, уже почти 20 лет издает газету «Поэтоград».

– А вы сами испытали влияние поэтики Николая Глазкова?

– Думаю, да. Причем никогда не пытался подражать. Глазковскими стихами уже пропитан российский небозём!        


Оставлять комментарии могут только авторизованные пользователи.

Вам необходимо Войти или Зарегистрироваться

комментарии(0)


Вы можете оставить комментарии.


Комментарии отключены - материал старше 3 дней

Читайте также


Предгорье как ощущение предрая

Предгорье как ощущение предрая

Вера Цветкова

Про "КиноБраво", международный фестиваль зрительского кино в Красной Поляне, и не только

0
2677
Лето кончится джекпотом

Лето кончится джекпотом

Наталия Григорьева

На фестивале актуального российского кино "Маяк" дебютанты уступили экранное место мастерам

0
2797
Как использовать классику рассказывает сценарист сериала "Слово пацана..."

Как использовать классику рассказывает сценарист сериала "Слово пацана..."

Вера Цветкова

Андрей Золотарев – про вечные сюжеты, инструменты подключения и эмпатичность только в кинозале

0
2280
Штурмовали небеса

Штурмовали небеса

Дмитрий Нутенко

Леденящая душу музыка и зловещие, будто из картины ужасов, стихи Бориса Слуцкого

0
1386

Другие новости