0
5848
Газета Печатная версия

24.10.2019 00:01:00

Заявление об отставке

Рассказ из цикла «ДокУменты»

Сергей Дмитренко

Об авторе: Сергей Федорович Дмитренко – прозаик, критик, историк русской литературы и культуры; финалист премии «Нонконформизм–2011».

Тэги: проза, история, сатира, хрущев, брежнев, суслов, микоян, политика, советский союз, президиум цк кпсс, творческая интеллигенция, келдыш


38-13-1 350.jpg
Хрущев сделал в воздухе некое движение
сжатым кулаком. Фото © РИА Новости
– Все? – спросил Хрущев. – Закончили? Все высказались?

Члены Президиума ЦК настороженно молчали.

– Тогда я скажу. – Хрущев встал и устало, медленно прошелся взглядом по присутствующим.

– Подведу, понимаешь, итоги. Но вначале ответьте мне: зачем из отпуска выманили?

Ответа не было, и Хрущев продолжал:

– Ну, сидел я в Пицунде и сидел бы до поры. Обделали бы здесь свои делишки, а меня... того... отравить можно было, а то и застрелить... Верно, Леня? – обратился он к Брежневу.

Тот побледнел и со страхом посмотрел на Суслова.

Суслов пожал плечами и проговорил своим мерным голосом:

– Это все не по существу, Никита Сергеевич. За кого вы нас принимаете?

– За того, кто вы есть, – резко ответил Хрущев. – Значит, хотите, чтобы все по закону было?! Соблюсти, так сказать, демократический централизьм? Ну, что ж, пожалуйста. Бороться за власть не буду. Не буду!– повторил он и сделал в воздухе некое движение сжатым кулаком. – Не пойду против мнения большинства. Наша партия занимает руководящую роль... Надо сохранить ее единство... А какое же это будет единство, если борьба в высшем руководстве? – Вздохнул. – Если были у меня грубые выражения или нетактичные поступки в отношении других членов Президиума и Секретариата ЦК, извините, в работе все случается... Хотя вины за эти упущения я с себя не снимаю. Но... – Хрущев повысил голос, – ...но ваши главные обвинения против меня отвергаю. Вы ведь только сегодня осмелели – а прежде? Кто из вас пытался заставить меня, так сказать, критически отнестись к собственным поступкам или решениям?

Все молчали. Брежнев потихоньку приходил в себя, а Суслов раздраженно разминал костлявые длинные пальцы.

– Никто не пытался. Все вы наперебой лишь поддакивали и во всем соглашались с моими предложениями. А теперь вдруг прозрели и требуете от меня самокритики.

– Что вы хотите сказать по существу, Никита Сергеевич? – повторил Суслов.

– Я хочу сказать, Михаил Андреевич, что всю вину за те или иные наши упущения многих лет вы пытаетесь свалить на меня.

– Разве не вы лично отвечаете за сегодняшние трудности в мировом коммунистическом движении? – блеснул очками Суслов.

– А разделение партийных комитетов на промышленные и сельские? – проскрипел Брежнев.

– Какие будут предложения? – обратился Суслов к присутствующим.

– Какие там предложения! – выкрикнул Игнатов. – Вот Родион Яковлевич скажет: так сократить нашу армию, нашу Советскую армию мог только враг!

– Вы же ж испортили отношения с творческой интеллигенцией! – Николай Викторович Подгорный сокрушенно вздохнул.

– Товарищи! – встал со своего места Микоян. – Предлагаю освободить Никиту Сергеевича от обязанностей первого секретаря ЦК с тем, чтобы он мог сосредоточиться на работе в должности Председателя Совета министров СССР.

– Это невозможно, – быстро сказал Суслов. – Его совнархозы неэффективны.

– Да-да, – подал голос Воронов. – Мы все знаем и слышали сегодня о его хозяйственных подвигах. Это надо прекратить как можно скорее.

– Других предложений нет? – спросил Суслов. – Тогда, Никита Сергеевич, вам надо подать заявление.

– Какое заявление? – спросил Хрущев.

– Как положено, об уходе с работы, – медленно, показывая безграничное терпение, выговорил Суслов.

– Ничего я подавать не буду, – резко сказал Хрущев. – Отправляете на пенсию, так и отправляйте без всяких заявлений. Это ваша идея, вы и организуйте.

– Но так положено, Никита Сергеевич, – тихо сказал Шелест, но его было слышно.

– Кто здесь может разобраться, что «положено», а что – «не положено»? – спросил Хрущев.

На этот раз воцаряющееся молчание прервал Брежнев.

– Мы тут, Никита Сергеевич, подготовили проект...

– Какой проект? – не сразу понял Хрущев. – Вы подготовили проект моего заявления об отставке?

– Ну да, – как ни в чем не бывало подтвердил Брежнев. – Вот, посмотрите.

Хрущев надел очки, стал читать.

Вначале про себя, но затем вернулся к началу и прочитал вслух:

«– Товарищи члены ЦК КПСС,

кандидаты в члены ЦК КПСС,

члены Центральной Ревизионной Комиссии КПСС

В связи с преклонным возрастом и учитывая состояние моего здоровья, прошу ЦК КПСС удовлетворить мою просьбу об освобождении меня от обязанностей Первого секретаря ЦК КПСС, члена Президиума ЦК КПСС и Председателя Совета Министров СССР.

По изложенным выше причинам я не могу выполнять возложенные ныне на меня обязанности.

Обещаю Центральному Комитету партии посвятить остаток моей жизни и сил, работая на благо партии и советского народа, на благо построения коммунизма.

Эн Хрущев».

Прочитал, снял очки, вновь обвел взглядом всех присутствующих и спросил:

– Вы хотите, чтобы я это подписал?

– Да, хотим, – ответило ему сразу несколько голосов.

Хрущев вздохнул.

Помолчал.

– Нет, воевать я с вами не буду. Но такое заявление тоже не подпишу.

– Никита Сергеевич, – начал было Суслов, но Хрущев поднял руку с раскрытой ладонью.

– Я поправлю то, что вы здесь мне понаписали.

– Пожалуйста, – пожал плечами Суслов. – Но вы должны принять принципиальное решение.

– Я принял, – сказал Хрущев, доставая из нагрудного кармана авторучку и отвинчивая колпачок.

– Зачем тебе это нужно, Никита Сергеевич? – в нос спросил Брежнев.

– Для истории, Леня. Для истории КПСС.

Надел очки, взял листок с заявлением.

– «Товарищи члены ЦК КПСС, кандидаты в члены ЦК КПСС, члены Центральной Ревизионной Комиссии КПСС», – прочел он и на мгновение задумался. – Я не могу обращаться к людям, не зная, прочтут ли они это, согласны ли они с вашим решением или нет. Народ вы спросили?

– Народ рассказывает про вас анекдоты, – выкрикнул Воронов.

– Нет, – Хрущев будто не расслышал последнего. – Я напишу так... – Он зачеркнул обращение крест-накрест, поставив над строчками свое: «Членам Президиума ЦК Суслову, Брежневу, Подгорному, Косыгину»... – не стал перечислять всех, завершив неопределенным: «...и др.».

– «В связи с преклонным возрастом и учитывая состояние моего здоровья...». Зачеркнул. Почесал в затылке и стал вписывать крупными буквами: «Вы меня обмазали сегодня...» – Задумался: «а» или «о»? Произносил часто, да вот, поди ж ты, оказывается, как писать, не знал. – Написал через «а». Помедлил и добавил: «А я соглашаюсь с этим и...». Стал вновь читать. – Это я оставляю.

Суслов, не вполне понимая, что делает Хрущев, на всякий случай кивнул. Оставляет все же что-то.

– «По изложенным выше причинам я не могу выполнять возложенные ныне на меня обязанности». Кто это писал? Ты, Миша, или ты, Леня? Вы это решили, что у меня «преклонный возраст» и «состояние здоровья»? А впрочем, если оставить, как исправил я, то можно и ваши слова сохранить. – Вновь всмотрелся в листок. – Хотя все равно глупость. «Обещаю Центральному Комитету партии посвятить остаток моей жизни и сил, работая на благо партии и советского народа, на благо построения коммунизьма»... – Отложил бумагу. – Где это вы собираетесь отвести мне фронт работ? На даче, чтоб цветочки выращивал? Или кукурузу, которая у вас в печенках сидит, знаю! Подумали бы, что написали! Конечно, обнародовать это, – ткнул в листок, – вы не собираетесь, люди не увидят, но будет Пленум! Ведь и среди членов ЦК есть умные люди. Ученые люди. Академики. Покажите это Келдышу!

Вновь Хрущев взялся за правку.

Наконец закончил, стал перечитывать.

– Вот теперь как следует. Отображает событие и по форме, и по содержанию.

Поставил подпись, завинтил колпачок ручки и протянул заявление Суслову.

– Но так нельзя, Никита Сергеевич, – сказал Суслов.

– Можно, – сдавленным голосом произнес Хрущев и вытер ладонью глаза. – Можно.

Он пошел к дверям зала и только на пороге обернулся:

– И все-таки. Главное я сделал. Отношения между нами, стиль руководства поменялись в корне. Кому из нас могло даже привидеться, что он предлагает Сталину подать в отставку? – Не ожидая ответа, продолжил: – От нас бы мокрого места не осталось. А вы... – ткнул пальцем в сидящих, –...сняли меня простым голосованием.

Дверь за Хрущевым закрылась.

О сказанном им сразу забыли – надо было ставить последнюю точку.

– Что он там наворочал? – спросил Брежнев, вытягивая листок с заявлением из пальцев Суслова.

– Читайте вслух, – нетерпеливо потребовал Воронов.

Нацепив на нос очки, Брежнев стал читать – медленно, добросовестно, полностью:

«– Членам Президиума ЦК Брежневу, Суслову, Подгорному, Косыгину и др.

Вы меня обмазали сегодня… А я соглашаюсь с этим и прошу ЦК КПСС удовлетворить просьбу об освобождении меня от обязанностей Первого секретаря ЦК КПСС, члена Президиума ЦК КПСС и Председателя Совета Министров СССР.

По изложенным выше причинам я не могу выполнять возложенные ныне на меня обязанности.

Уходя со сцены, повторяю Центральному Комитету партии, что бороться с вами не собираюсь и обливать вас грязью не буду, работая на благо партии и советского народа, на благо построения коммунизма.

Москва. 14 октября 1964 года.

Эн Хрущев». Подпись есть.

– Что будем делать, Михаил Андреевич? – спросил Шелепин, словно поддерживая немой вопрос, мечущийся в глазах Брежнева.

– Да ничего особенного, – ответил он. – Заявление он все же подписал, а официальный вариант у нас есть. Остальное – подробности. Будем выходить с предложениями на Пленум. Все. Заседание Президиума закрыто, товарищи.

– Пошли, – сказал Брежнев, и участники потянулись к выходу.


Оставлять комментарии могут только авторизованные пользователи.

Вам необходимо Войти или Зарегистрироваться

комментарии(0)


Вы можете оставить комментарии.


Комментарии отключены - материал старше 3 дней

Читайте также


Нужно ли ограничивать российского кинозрителя

Нужно ли ограничивать российского кинозрителя

В вопросе квот на голливудские фильмы важно разделять идеологические мотивы и бизнес-интересы отечественных киноделов

0
247
Японские эсминцы взбаламутили Южно-Китайское море

Японские эсминцы взбаламутили Южно-Китайское море

Вадим Ковригин

Почему передача старых кораблей Филиппинам выглядит как попытка сдержать амбиции Китая

0
241
Эрдоган начинает эксперимент над страной

Эрдоган начинает эксперимент над страной

Геннадий Петров

Власть в Турции все больше сосредотачивается в одних руках

0
689
Константин Ремчуков. 20 лет назад Генассамблея ООН совершила ошибку, которую нужно срочно исправлять

Константин Ремчуков. 20 лет назад Генассамблея ООН совершила ошибку, которую нужно срочно исправлять

Константин Ремчуков

Принцип ответственности защищать (Responsibility to Protect – R2P) разрушает международно-правовую определенность и актуальное мироустройство

0
2167

Другие новости