|
На месте гимназии,
где учился Володя Маяковский,
шумит Новый Арбат.
Фото Евгения Никитина
|
В прошлом году 130 лет со дня рождения Владимира Маяковского (1993–1930) отмечали по всей стране лекциями, экскурсиями, концертами, спектаклями, фестивалями. И книгами. Хотя, конечно, о Маяковском писали и раньше и продолжают писать. У Марии Степановой – филолога, старшего научного сотрудника Дома-музея Марины Цветаевой – в рамках издательской программы правительства Москвы вышла книга «Меня Москва душила в объятьях…» Адреса Владимира Маяковского» (о книге Степановой «Есенин vs Маяковский: поэтическая дуэль» см. «НГ-EL» от 23.06.22).
Уже судя по названию, это путеводитель. С ним хорошо ходить по «маяковской» столице. Тем более внутри есть QR-код, с помощью которого можно перейти на страницу с виртуальной картой Москвы. Но книга – не простое перечисление столичных адресов поэта, а, как отмечено в издательской аннотации, первая попытка отыскать, систематизировать и собрать воедино максимальное их количество. В Москве прошла большая часть жизни Владимира Маяковского. Сюда он приехал с матерью и сестрами после смерти отца в июле 1906 года 13-летним мальчиком. Здесь, одолеваемый мыслями, «не поставить ли лучше / точку пули в своем конце», принял в апреле 1930-го роковое решение. А в промежутке между этими датами «Москва видела Маяковского разным – угрюмым гимназистом, тайно увлекающимся революционными идеями, юным бунтарем, бросающим вызов всему миру и выкрикивающим строки «Нате!» в кабаре Мамоновского переулка, признанным поэтом, выступающим на диспутах в Доме печати и Политехническом музее, полемизирующим с имажинистами и отстаивающим свои эстетические позиции. Москва помнит бархатный голос поэта, его незабываемое чтение в поэтических кафе. Московские улицы и переулки никогда не забудут «взмахи» его уверенных шагов».
Вот по следам этих «уверенных шагов» Владимира Владимировича Мария Степанова и предлагает отправиться. Маршрут окажется весьма извилистым: придерживаясь хронологического порядка, автору и читателям придется кружить по Москве вслед за своим героем и время от времени возвращаться на те улицы, где уже побывали.
|
«Нигде, кроме как в Моссельпроме!»
Фото Евгения Никитина
|
Взять Мясницкую, где находится редакция «НГ». Поэт не раз становился нашим близким соседом. С 1911 по 1914 год юный Владимир учился в Московском училище живописи, ваяния и зодчества (Мясницкая, 21). Именно здесь «произошла столь важная в жизни Маяковского счастливая встреча с «отцом русского футуризма» Давидом Бурлюком. Его внимательное и доброе отношение, поддержка, эрудиция помогли поэту раскрыться, найти себя. Неудивительно, что свои первые стихи Маяковский читал именно Бурлюку. Изначально двое мужчин не ладили, постоянно подначивали друг друга: «Какой‑то нечесаный, немытый, с эффектным красивым лицом апаша верзила преследовал меня шутками и остротами, как «кубиста». Дошло до того, что я готов был перейти к кулачному бою, тем более что тогда я, увлекаясь атлетикой и системой Мюллера, имел шансы в встрече с голенастым юношей в пыльной бархатной блузе, с пылающими насмешливыми черными глазами», – вспоминал Д. Бурлюк. «Я учился в натурном классе, Маяковский же работал в соседнем фигурном. У него были способности к рисунку: он схватывал характер, делал шаржи, сотрудничая ими в юмористических журналах. Но живопись требует постоянного физического труда, методичной работы – красок, холста и массы затраченных часов, недель, лет… Ко всему этому у Маяковского не было склонности. Поэтому В.В. Маяковский на всю жизнь сохранил несерьезное отношение к изобразительным искусствам, этим и объясняется мальчишеская позиция, занятая позже Лефом (то есть Маяковским), пошедшим на полное отрицание живописи «как рукомесла» (из воспоминаний Д. Бурлюка)». А вот соседний адрес – Мясницкая, 21, стр. 5: здесь в краснокирпичном доме с 1922 года жил поэт Николай Асеев, этажом ниже – художница Елизавета Лавинская, к которым Владимир Владимирович приходил в гости. Здесь же находилась мастерская художника Александра Родченко – друга и соратника поэта. Родченко рисовал рекламные плакаты, Маяковский делал подписи в стихах для Моссельпрома («Нигде, кроме как в Моссельпроме!»), Резинотреста и других заказчиков. «Впоследствии художник стал оформителем многих книг Маяковского. Среди них «Про это», «Маяковский улыбается, смеется, издевается», «Мое открытие Америки», «Сергею Есенину». В 1924 году Родченко сделал у себя в мастерской несколько фотопортретов поэта. Варвара Степанова, жена Родченко, писала в дневнике в конце 30‑х годов, что фотографии подвергают критике за то, что Маяковский выглядит на них мрачно. По ее словам, Родченко парировал на это: «А когда же он смеялся? Обычно он молчал, потом скажет что‑нибудь, и все хохочут, и он мрачно возьмет свой стакан сверху со шкафа и долго держит в руке, потом выпьет глоток. Смеялись мы, а он иногда улыбался и наблюдал». От Мясницкой отходит Милютинский переулок. В доме № 11 находилось Российское телеграфное агентство, чья аббревиатура РОСТА известна в сочетании со словом «окна». «Окна РОСТА» – серия сатирических плакатов на злободневные темы, над которыми трудилась команда художников (Михаил Черемных, Иван Малютин и другие), к которой в 1919 году присоединился и Маяковский.
|
Дом Ростовых на Поварской улице
помнит поэта при его жизни и после смерти.
Фото Евгения Никитина
|
Адресов в книге множество – Тверская и Тверской бульвар, Воздвиженка и Волхонка, Красная Пресня и Кузнецкий Мост… Большинство домов сохранились, что-то перестроено, что-то утрачено. Но есть одна улица, соединившая начало и конец московской жизни поэта. На Поварской, 3 (угол Поварской и Большой Молчановки), находилась гимназия, где с 1906 по 1908 год учился подросток Володя Маяковский. Его одноклассником стал брат другого будущего поэта – Александр Пастернак. Здание не сохранилось: его снесли, прокладывая Новый Арбат. А вот особняк на Поварской, 55/52, не только сохранился сам, но и сохранил литературный профиль. Сейчас здесь находятся Союз российских писателей, Союз писателей Москвы, Ассоциация союзов писателей и издателей России. А в 1921 году открылась писательская кузница – Высший литературно-художественный институт (ВЛХИ), чьим ректором стал Валерий Брюсов, а Маяковский выступал перед студентами. Здесь состоялась литературная дуэль двух поэтов, о которой один из присутствовавших вспоминал: «...Таких вечеров не помнит история русской литературы! Два часа состязаются поэты, не зная, кто же из них дороже собравшимся здесь. Слушатели в этот вечер были щедро напоены смесью из Есенина и Маяковского и под конец совсем обезумели. Это безумство выражалось в спорах, доходящих чуть не до драки в продолжение многих дней после выступления двух столпов Москвы и всей России». Здесь Маяковский готовил персональную итоговую выставку «20 лет работы», «для которой ему предоставили конференц-зал Федерации объединений советских писателей (ФОСП)».
|
Мария Степанова.
«Меня Москва душила в объятьях…»
Адреса Владимира Маяковского.
– М.: Бослен, 2024. – 240 с.
|
В этот же зал 15 апреля 1930 года привезли гроб с телом поэта. «Маяковский лежал на низком помосте в зале Дома писателей. Говорили, что этот старый особняк Толстой описал в «Войне и мире» как дом Ростовых. Маяковский лежал на помосте в гробу, будто в каменном саркофаге, – тяжелый, большой, не переставший думать. Лежал ногами к входу и к людям, толпившимся около гроба. Поэтому прежде всего были видны его прочные ботинки с медными подковками на каблуках. Подковки блестели в луче солнца и были сильно стерты. Поэт ходил по земле широко и немного небрежно. Медь быстро стирается от такой ходьбы. Должно быть, у многих появилась тогда мысль, что эти грошовые подковки не истлеют никогда, тогда как прах поэта исчезнет. А ведь людям были нужны не только его стихи, но и он сам – живой и гремящий», – вспоминал Константин Паустовский в «Повести о жизни». Возможно, книга Марии Степановой сделает Маяковского чуть ближе к «товарищам потомкам». Тем самым, с которыми поэт мечтал говорить «как живой с живыми».
Ольга Рычкова 
комментарии(0)