Нос пятачком

Оставаться в тени гениев – это тоже талант. Николай Рерих. Тень Учителя. Тибет. 1932. ГТГ

Философы часто любят рассуждать об обреченности человека, его зависимости от внешних сил: тирании государства (Макиавелли), экономики (Маркс), толпы (Ортега-и-Гассет), слепой воли (Шопенгауэр) и т.д. Реже они обращают внимание на зависимость, связанную с талантом, когда успех одного члена семьи затмевает жизнь других, навечно оставляя их в тени его славы.

Художнице Татьяне Гиппиус (1877–1957) пришлось жить под знаком гения старшей сестры, поэта и прозаика Зинаиды. Но, судя по всему, она не была в обиде. Возможно, потому что сестры были единомышленницами. Татьяна разделяла утопическую идею Зинаиды и ее супруга Дмитрия Мережковского о перестройке Церкви и последующего возрождения общества на основе религиозно-социальных начал. Она вошла наряду с еще одной сестрой Гиппиус – Натальей и такими знаковыми фигурами Серебряного века, как историк церкви и политик Антон Карташев и публицист и редактор Дмитрий Философов, в «ближний круг» «реформаторов». Во время долгих отъездов четы Мережковских Тата, как называли ее в семье, посылала пространные письма с отчетами-описаниями происходящего в их «общине» и рассказами о культурной жизни в столице.

Литературное наследство. Т. 115. Семейные хроники в письмах-дневниках Татьяны Гиппиус (1906–1908) / Сост., подгот. текста, вступ. ст. и коммент. М.М. Павловой; отв. ред. М.Л. Спивак.– М.: ИМЛИ РАН, 2025. – 896 с.

Впрочем, письма интересны не только религиозным содержанием, не без основания названным поэтом и литературным критиком Георгием Адамовичем «игрой в религию». На их страницах развертывался роман между Гиппиус и Карташевым. Их отношения порой становились болезненными и в итоге завершились расставанием. Острый на язык публицист и философ Василий Розанов даже заявил, или, точнее, «навыдумывал», как прокомментировала его слова Татьяна, будто она ведьма, выпила всю кровь из Карташева, «скрутила его и держу при себе». В свою очередь, Тата писала: «он меня учил своей любви, «любви для себя», а я его учу любви «для тебя».

Приводятся характеристики и портретные зарисовки знакомых художницы – мыслителей и писателей. Один из авторов знаменитого сборника «Вехи» философ Сергей Булгаков «мил издали, а вблизи скука и безнадежность, несмотря на всю к нему любовь». Розанов – «кабаненочек: розовый весь, нос пятачком, а губа нижняя остренькая, подбородок срезан вниз и улыбается в себя. Захолонуло веселостью сердце. …Прокрался назад, сел сзади меня… только во мне веселость этакую усилило».

А Федор Сологуб, напротив, ее огорчил. Поэт совсем «изгадился», начав писать «политические сказочки». Досталось и нелюбимой Татьяной супруге Вячеслава Иванова, писательнице Лидии Зиновьевой-Аннибал, превратившейся в дневнике в «Иваниху». Также дана оценка Андреем Белым театра «как зеркала дьявольского».

Не менее интересны рассказы Гиппиус об Академии художеств, где ее учителем был Илья Репин. Она скептически относилась к мэтру: «видела Репина. Разглагольствовал с учениками – довольно противно», «с Репиным опять скандальная и глупая «беседа». Стыдно за него даже». Правда, Татьяна перешла от него к Францу Рубо только после того, как автор «Не ждали» завершил преподавательскую карьеру.

Писала Гиппиус и о своем портрете Александра Блока (помимо рисунка 1906 года ею был выполнен посмертно еще один в 1925-м; они оба приводятся в книге). Вскоре после него поэт «утратил… восковость, поширел, потемнел с лица». Правда, с новым шедевром художница вновь оказалась в тени – на этот раз знаменитого символиста. Впрочем, разве это тоже не талант – быть рядом с великими?