Андрей Хрипин
Михаил Плетнев, как правило, дирижирует наизусть.
Фото Андрея Никольского (НГ-фото)
Набирая темп, музыкальный сезон дает первые урожаи. Самым неоднозначным на ниве последних событий надолго останется политический по сути визит "пианиста номер один" Вана Клиберна, открывшего свой концерт в Большом зале консерватории полным исполнением Гимна СССР в его трехкуплетном виде. Какая бы технически сложная для 70-летнего человека программа ни исполнялась далее и каковы бы ни были эстетические и душевные впечатления меломанов, вполне очевидно, что отнюдь не по музыкальным причинам наши власти именно сейчас призвали и наградили первого золотого лауреата самого первого Конкурса Чайковского. А в качестве побочного мотива случай Клиберна наглядно продемонстрировал, что историю музыки сегодня вершат отнюдь не музыканты и уж тем более не критика, а разрастающийся монстр под названием "пиар". Устроители концерта (они же PR по-русски), подчеркивая государственно-политическую важность события, настоятельно рекомендовали быть максимально политкорректными и воздержаться от какого бы то ни было рецензирования. Не выходя за рамки, мы решили доставить им такое удовольствие, ведь сегодня их время, время героев невидимого фронта. Но один из возможных ответов на вопрос «Кто убил классическую музыку?» напрашивается сам собой.
Не слишком большое отношение к музыке, вернее, к академическим ее сферам, имел и консерваторский концерт Любови Казарновской, идущей в последнее время в "популярном" направлении, – в сопровождении криминально несыгранной и преимущественно женской по составу "Шуман-камераты" под управлением молодого Александра Шелли поп-дива от оперы то падала в бездны барокко, то резвилась на просторах рококо. К сожалению, арии Вивальди, Страделлы, Генделя, Глюка и оперные фрагменты Моцарта оказались всего лишь вспомогательным средством для самовыражения экстравагантной женщины, а в вокально-стилевом отношении и с точки зрения музыкального вкуса показали образец, как не стоит петь старинную музыку в эпоху столь повышенного к ней интереса.
Чтобы сверить свои часы с актуальным уровнем исполнительства в области старинной музыки и аутентизма, стоит посетить Театр Гонзаго в подмосковном Архангельском, где до 2 октября в исторически достоверной, "деревянной" акустике продолжается фестиваль Earlymusic. Воистину это одно из немногих мест и событий, где и ощущаешь свою посвященность и причастность таинству веков, и чувствуешь себя чем-то вроде члена тайной ложи. На прошлом фестивале одним из любимцев публики стал служитель прекрасного культа виолы да гамба Паоло Пандольфо, пообещавший вернуться с подкреплением. Он выполнил свое обещание, и украшением столичного музыкального пейзажа стал концерт уже дуэта виол да гамба – сам еще достаточно молодой синьор Пандольфо привез своего ученика Гвидо Балестраччи, и вместе они устроили немногочисленным добравшимся музыкальный санаторий под названием "Небесная гармония".
В том, что музыка небесных сфер доступна и нашим игрокам, можно было убедиться на открытии 14-го концертного сезона Российского национального оркестра – по этому случаю только что вернувшийся из развернутого турне по семи волжским городам коллектив Михаила Плетнева представил выразительную славянскую программу. Девятая симфония Дворжака ("Из Нового Света") и Четвертая Чайковского (с сакраментальной "Березкой" в финале), продирижированные, кстати, маэстро Плетневым наизусть, без слов свидетельствовали о том, что по своему результату РНО, несмотря на пертурбации прошлого года (когда Спиваков переманил в свой новый коллектив значительный процент оркестрантов), и сегодня не собирается сдавать лидирующих позиций в московском оркестровом рейтинге. На фоне других оркестровых групп в концерте-открытии заметно отличилась своим пронзающим сознание золотистым звуком славная медь РНО во главе с самым молодым в истории трубачом-концертмейстером, 24-летним Владиславом Лавриком, благо поиграть им в этот вечер было что. Как и многие сейчас, маэстро посвятил начало концерта (сумрачно-просветленная Элегия Сибелиуса) памяти жертв бесланской трагедии. Радиотрансляция на Северную Америку и ряд стран Европы и Азии сопровождалась призывами к общественности помочь пострадавшим и перечислить средства через Благотворительный фонд принца Майкла Кентского, большого друга России и оркестра.
Сегодня объектом споров в оркестровой жизни все чаще становятся вопросы, связанные с наличием в имени коллектива идеологических приставок типа "национальный" и "российский". Есть, конечно, юридическая составляющая этого дела, но, если смотреть в корень и думать о музыке, проблема-то в конечном счете не в этих волшебных словечках и даже не в том, кто дает деньги, а в качестве игры, которое не спрятать и не сымитировать, в духовных и интеллектуальных горизонтах, которых способен достичь оркестр, во внутренней психологической и просто человеческой обстановке в коллективе, наконец. Взять тот же спиваковский НФОР, который еще до создания заочно был объявлен лучшим национальным оркестром страны (что именно вкладывается в понятие "национальный" применительно к любому оркестру, зачастую неясно и расплывчато, и порой создается впечатление, что титул этот нужен только в пиаровских целях, для красного словца и громкого названия на международном рынке). И вот парадокс – Спиваков действительно собрал под сенью Дома музыки и президента лучших из лучших игроков, но не играет пока его оркестр как лучший из лучших, и слышно это даже невооруженным ухом. Так что все по-прежнему зависит от конкретного человека на конкретном месте, а не от того, как называется оркестр.
