Руслана разменяли на мелкую монету

Авторов спектакля вдохновляли идеи самые благие: во-первых, они, по их словам, «шли за Пушкиным»; во-вторых, им хотелось сделать смешную и современную сказку, которая нравилась бы и детям и взрослым. При этом поход за Пушкиным почему-то привел к весьма неожиданным явлениям: например, Ратмир теперь стал женщиной (Ратмирой? Ратмиршей?), и у него с Гориславой происходит нечто, непостижное уму. А желание «сделать смешно» обернулось такими неумелыми потугами, что поневоле затоскуешь о концертном исполнении; только и о нем мечтать следует весьма осторожно, потому что музыкальная сторона заметно хромает. Наина (Юлия Абакумовская) и Фарлаф (Сергей Тарасов) на премьере были совсем безголосы, Руслан (Алексей Антонов) хотя и сдавленно, но все-таки пел; Людмила (Галина Королева) в I действии под надзором отца звучала довольно робко, в клетке Черномора была уже уверенней, а пробудившись от волшебного сна, запела чисто, ясно и проникновенно. Но вот чего совсем нельзя было ожидать, так это, что сцена Гориславы (Татьяна Смирнова) и Ратмира (Александра Саульская-Шулятьева) станет чуть ли не лучшей в спектакле: обе так поют, что в этот момент прощаешь огрехи режиссуры.

Что до зрительных впечатлений, то вам показывают все и сразу: на Руслане костюм а-ля Иван Царевич, Людмила щеголяет розово-мультяшечными волосами, на ком – меха, на ком – новогодняя мишура, черноморово кукольное воинство то ли сошло с экрана Mortal Combat, то ли, напротив, туда направляется. Сочетается все это примерно как короли и капуста, но постановщикам, похоже, такой стиль нравится. А чтобы уж совсем было не скучно, оперу задумали оживить, отчего произошло две вещи. Во-первых, певцы все время куда-то быстро движутся без особых на то оснований, и поэтому оркестр, ведомый Сергеем Лысенко, довольно часто их теряет. Во-вторых, сцена почти все время населена зелеными мутантами, черепашками-ниндзя, хороводами Мухоморов, тощими человечками, которые прыгают друг через друга, подогнув коленки. Даже Руслан в дивной арии «Времен от вечной темноты» почему-то волочет на веревочках двух волосатых нежитей.

Кроме юмора есть еще символика, причем особенно развита «символика шара»: витязи сидят на огромных рыжих апельсинах, изображая скачку, точно как в детском садике на утренниках. В садах Наины вместе с симпатичными аквариумными водорослями с потолка свисают яблоки, успешно символизирующие соблазн. Вообще декорации, меняющиеся в каждой картине, и красивы, и эффектны, но их убивает окружающий пронырливый комикс и эстетика типа «Дом культуры».

Однако многочисленная публика осталась довольна: увертюра (ее здесь играют в конце) утонула в аплодисментах.