Виталий Нуриев
Дама червей в исполнении Хелен Бонэм-Картер получилась вполне роковой.
Кадр из фильма «Алиса в Стране Чудес»
На российские киноэкраны выходит киноверсия «Алисы в Стране чудес» Тима Бёртона. Количество экранов зашкаливает – более 660, для фильма-сказки это большая редкость. Но сулит ли такой бёртоновский наплыв еще и особенное качество своих вариаций на тему знакомого сюжета?
Задуматься есть о чем – бывают же киносказки, сделанные вроде бы серьезно, то есть помимо всего прочего там читается серьезный настрой автора (режиссера, сценариста, если это два разных человека) по отношению к себе самому. И, наверное, это в определенной степени необходимо. Однако может случиться и перекос: режиссер носится с собой – это налицо, только после просмотра сказки становится неловко, неудобно как-то. У нас – это, например, «31 июня», ну, или «Книга мастеров», из сравнительно недавнего западного – «Заколдованная Элла» или тот же бёртоновский «Чарли и шоколадная фабрика». Видно, что постановка энергоемкая, затратная, но все пули идут в молоко, потому что не щелкает, не возникает доверия.
С «Алисой в Стране чудес» Тима Бёртона история похожая. Тут, конечно, ярко сделана картинка, ужас, мрак, как и положено Бёртону – нельзя ему без этой игры на свой собственный имидж. Этот ужас и мрак при желании найдешь и в книгах Льюиса Кэрролла. Но потом в фильме всплывает то, что в книге не отыскать ни при какой погоде, как бы читателя ни штормило, какой бы горячкой он ни мучился. Речь даже не идет о дополнительных поворотах сюжета, которые сценарист и режиссер вносят в интерпретацию классической сказки. Скорее речь о том, что сказка стала скучной, коммерчески последовательной, она теперь похожа на компьютерную игру-квест: Алиса, направо пойдешь – к Шляпнику попадешь, налево – к Красной Королеве и будешь с ней биться, чтобы страну от гнета спасти, повзрослеть и себя найти. Игру для пущей важности снабдили буржуазной моралью – детям на удивленье, взрослым на умиленье. И подвели жирную черту, сообщив главной героине символическую роль поборницы прав женщин в викторианской Англии.
Самый большой казус возникает на контрасте актерского качества. Когда основные фигуранты (Хелена Бонэм-Картер – Дама Червей, Джонни Депп – Безумный Шляпник и Энн Хэтэуэй – Белая Королева) рассредоточены по разным отрезкам фильма, все тихо и мирно. Но как только рука режиссера их сводит в кадре, сразу становится ясно, кто прима, а кто актер на подпорках. Как ни работала Хэтэуэй над своим образом (а она, говорит, проводила сложный эксперимент, чтобы на выходе получить образ Белой Королевы, инфернальной жемчужной блондинки с ярким макияжем, – вдохновлялась группой «Blondie», Гретой Гарбо и Нормой Десмонд), а все равно Бонэм-Картер и Депп ее моментально задвигают на второй план, куда, впрочем, уходит и сама Алиса – обласканная критиками старлетка Миа Васиковска. Деппу тоже приходится нелегко, он хоть и пытается обыграть Бонэм-Картер, но верховодит она. Благодаря ли Бёртону-мужу или же собственному мастерству – вопрос второстепенный. Как бы то ни было, ее персонаж, несмотря на всю свою злобность и истеричность, единственный, кто умудряется заставить верить в себя и даже вызвать симпатию.
Как ни странно, вконец расшатывает «Алису в Стране чудес» желание Бёртона приобщиться к клану сильных киномира сего – тех, что играют на 3D-эффектах и щекочут зрителям нервы с помощью объемного изображения. 3D-формат, в который ленту перевели после завершения съемок, окончательно съедает то немногое, что досталось бёртоновскому детищу от сказки Льюиса Кэрролла, еще больше отрывая его от истории, которую давно читают и любят. Увы, побеждает зрелищность.
