Рецессия неизбежна

Соседи по ТС становятся главными проводниками иностранных продуктов в Россию. Фото Reuters

Если новые санкции затронут нефтегазовый экспорт, то в России неизбежно наступит экономический спад, заявил вчера замглавы Внешэкономбанка Андрей Клепач. По его словам, потенциал для экономического роста в России еще сохранился. Правда о благотворном влянии продуктового эмбарго на российскую экономику речь уже не идет. От запрета на импорт продовольствия в Россию выиграла только Белоруссия, считают эксперты.

Очередные санкции против России, если они будут связаны с ограничением экспорта нефти и газа, приведут к рецессии, уверен Андрей Клепач. При сохранении существующего положения дел спада в следующем году удастся избежать, хотя темпы роста окажутся ниже заложенных в базовом сценарии, полагает он. Сейчас необходимо предпринять меры для смягчения негативного эффекта от санкций, отмечает Клепач, при этом потенциал роста экономики еще существует. 

«Можно его по-разному оценивать – 2%, или чуть ниже, или чуть выше, но потенциал есть, а мы делаем недостаточно для его реализации», – уверен Клепач.

В то же время результаты продуктового эмбарго, введенного Россией в начале августа в ответ на санкции, оценил вчера вице-премьер Аркадий Дворкович. По его словам, в ближайшее время повышение цен, вызванное переориентацией на других поставщиков, сойдет на нет. «Этот эффект мы скомпенсируем, и цены на сырье для готовой продукции пойдут вниз и постепенно стабилизируются», – цитирует вице-премьера Интерфакс.

Дворкович сообщил, что повышение цен в среднем по России на курятину и свинину в рознице составило около 5%. Собственный продуктовый набор вице-премьера, по его оценкам, за 9 месяцев этого года подорожал на 15–20%.

В Евразийской экономической комиссии вчера сообщили, что рынок меняет поставщиков быстрее, чем прогнозировалось, и резкого падения импорта в Таможенный союз (ТС) в 2014 году  эмбарго не вызовет. «Говорить о существенном снижении абсолютных объемов, ценовых показателей скорее всего не придется», – отметил министр по торговле ЕЭК Андрей Слепнев.

Комментируя вопрос о возможном реэкспорте подпавших под эмбарго товаров через Белоруссию и Казахстан, Слепнев призвал «отделять легальные схемы от схем транзита». Со схемами транзита, по его словам, уже борются таможенники и Россельхознадзор. В то же время легальные схемы, когда товар проходит переработку в странах ТС, таможенным законодательством союза не запрещены. При этом масштабных нарушений в ЕЭК не наблюдают.

Иначе видят ситуацию в Россельхознадзоре. По оценкам замглавы ведомства Николая Власова, около 11% ввозимой из Белоруссии продукции имеет иностранное происхождение. «Речь идет о ситуации с переклеиванием этикеток на товарах и об иностранном сырье, которое перерабатывается на территории Белоруссии», – сообщил вчера Власов, отметив, что остальные 89% продовольственных товаров, ввозимых в Россию из Белоруссии, действительно произведены в этой стране. В то же время более 3% белорусской продукции по тем или иным причинам не соответствует установленным требованиям безопасности, рассказал Власов.

По его словам, даже если импорт и экспорт продовольствия полностью прекратятся, Россия сможет себя прокормить. И хотя сейчас внутреннее производство меньше потребляемого объема, но это лишь потому, что «ряд продуктов по климатическим условиям просто не может быть произведен в России в достаточном количестве». 

Директор Национальной мясной ассоциации (НМА) Сергей Юшин отмечает, что от продуктового эмбарго в первую очередь пострадали перерабатывающие предприятия в мясной отрасли. «Потери несут главным образом производители качественной продукции, которые, несмотря на повышение цен на сырье, пытаются не снижать качество. Они находятся в более тяжелом положении, чем те предприятия, которые используют некачественное сырье или сырье, поставленное нелегально. В выигрыше оказались и белорусские переработчики, которые используют доступное им сырье и могут беспрепятственно ввозить в Россию продукты с добавленной стоимостью, создавая неравную конкуренцию с нашими переработчиками», – рассказал Юшин «НГ».

При этом, по его словам, именно переработка стала единственной областью, в которой продуктовое эмбарго оживило инвестиции. «Некоторые мясоперерабатывающие комбинаты, столкнувшись с проблемами поставок сырья, прежде всего свинины, всерьез задумались об обеспечении себя собственной сырьевой базой. И ряд крупных и средних мясокомбинатов был вынужден либо увеличивать производство свинины и мяса птицы на своих мощностях, либо начать строить у себя производственные комплексы, чтобы меньше зависеть от внешней конъюнктуры», – пояснил глава НМА.

В целом же, по его словам, продуктовое эмбарго не повлияло на ситуацию с инвестициями. «Длительность ограничений в рамках эмбарго неизвестна – они могут быть и отменены, и продлены, поэтому рассчитывать на этот фактор в бизнес-плане никак нельзя, – пояснил Юшин. – Но сами по себе инвестиции, в частности в свиноводство, наши крупнейшие производители планировали и до введения эмбарго. И размер этих инвестиций приближается к 150 млрд руб. в ближайшие пять лет». Среди выигравших от продуктового эмбарго директор НМА называет отечественных производителей мяса. «Санкции, которые привели к существенному росту цен на свинину в оптовом звене, помогают повысить рентабельность производства и доходы», – отмечает эксперт.

Исполнительный директор Рыбного союза Сергей Гудков, в свою очередь, говорит о том, что эмбарго никак не способствовало появлению новых проектов в рыбной отрасли, зато дало ход старым, неоднократно откладывавшимся. «Сейчас некоторые компании пытаются продвинуть свои давние наработки. Например, развитие получают проекты, связанные с производством смолта, выращиванием малька. То есть некоторые насущные проблемы действительно решаются. Но это все проекты, запланированные еще на позавчера», – говорит эксперт.

Что касается инвестклимата в целом, ограничения в рамках эмбарго на него не повлияли. «Если эмбарго введут на пять лет или расширят количество запрещенных позиций, тогда ситуация в промышленности может начать меняться», – говорит эксперт. Пока же максимум, что делают компании, – продумывают резервные планы и присматриваются к альтернативным партнерам, добавил Гудков.