Россия, которую в 90-е годы МВФ и Всемирный банк усиленно убеждали в том, что любые прямые инвестиции – это несомненное благо для экономики, сейчас сталкивается с неприятным для себя открытием. Все больше западных стран начинает делить инвестиции по национальному признаку. А российские инвестиции признаются нежелательными и даже опасными. Вчера с заявлением на этот счет выступил президент Латвии Валдис Затлерс. В прямом телеэфире он заявил, что инвестиции из РФ в отличие от западных представляют риск для экономической и политической независимости его страны.
Определенные основания так говорить у него есть, что связано с некоторыми неуклюжими действиями Москвы в последние годы. В частности, ни одной из трех постсоветских стран Балтии не удалось избежать попыток Москвы склонить их к тем или иным политическим или экономическим решениям методами экономического диктата. Пусть в последнее время он и представляется чаще всего инициативой санитарно-экологического или стихийно-народного характера. Так, Латвия вряд ли забудет, как ее пытались принудить к решению проблемы ущемленных в гражданских и языковых правах русскоязычных жителей санитарными запретами на поставку шпрот и молочных продуктов. В Эстонии помнят эпопею переноса из центра города статуи «Бронзового солдата», сопровождавшуюся перекрытием границ прокремлевскими молодежными течениями и «добровольными» отказами патриотически настроенных российских торговых сетей от торговли эстонским маслом и молоком. Литва до сих пор переживает блокаду поставок на Мажейкяйский НПЗ российской нефти по нефтепроводу «Дружба», введенную природоохранными ведомствами под предлогом износа трубы сразу после того, как контроль над заводом отошел не претендовавшим на него компаниям из РФ, а их польскому конкуренту.
Однако наряду с маленькой Латвией точно такую же боязнь проявляют и несоизмеримо более развитые и мощные в экономическом плане США и Германия, где на законодательном уровне исполнительной власти разрешено ограничивать доступ иностранных инвестиций в ключевые сектора экономики. Там особо не скрывают, что подобные законы приняты и принимаются, чтобы оградить местные политические и экономические системы от излишнего влияния и промышленного шпионажа со стороны Китая, России и богатых арабских стран.
Фактически мы сталкиваемся с переосмыслением в странах Запада подходов к прямому инвестированию. Теперь покупка предприятия иностранцами зачастую рассматривается не как механизм развития страны, появления новых технологий и создания рабочих мест, а как угроза национальной безопасности. Ровно такая точка зрения на иностранный капитал торжествовала в разгар холодной войны в 60–70-е годы, когда в обиходе политиков и экономистов был популярен термин «неоколониализм», под которым понималось экономическое закабаление. Позже, с укреплением независимости молодых государств и крахом мирового социалиализма о нем забыли. Сейчас же эта страшилка ожила, хотя сам термин не употребляется. На слушаниях в Сенате США с подачи сенаторов Джозефа Байдена и Ричарда Лугара были раскритикованы как представляющие угрозу для Штатов крупнейшие стабфонды мира, в том числе и российский. Похоже, в Вашингтоне испугались грядущей смены в мировом экономическом раскладе, роль США в котором под натиском бурнорастущих молодых экономик постепенно снижается. Никому не хочется ощущать на себе неприятные последствия современного неоимпериализма. Вот только позиция изоляционизма, в том числе инвестиционного, пока никого до добра не доводила. Достаточно вспомнить историю Китая, который 1000 лет назад первым изобрел и порох, и бумагу, и множество самых совершенных на то время механизмов, а в итоге 200 лет назад оказался у разбитого корыта, не в состоянии противостоять некогда варварской Англии и прочим европейским державам.
Екатерина Трифонова 
Дарья Гармоненко 