Российские священники осваивают стиль «милитари». На днях Первый канал показал любопытный репортаж. В нем рассказывалось о военных сборах в Кемеровской области, в которых наравне с солдатами и офицерами приняли участие священнослужители. Они упражнялись в стрельбе по мишеням, причем стреляли неплохо – даже попадали в десятку. Потом уверяли, что случайно. Форма одежды батюшек – служебная, то есть ряса и крест на груди. «Заповедь «не убий» всe-таки оставляет за ними право стрелять. По мишеням – не грех», – сообщила журналистка телезрителям.
Попробуем разобраться. Заповедь «не убий» не допускает иных толкований, однако в списке запретов стоит далеко не на первом месте. Евангелие – главная книга христиан – не дает однозначного ответа о дозволенности использования оружия. С одной стороны, «всякий взявший меч от меча и погибнет», с другой – «не мир пришел принести вам, но меч». Дискутировать по этому поводу можно бесконечно. Но относительно использования оружия священнослужителями есть вполне определенное каноническое правило, которое гласит: «Пресвитер или дьякон, в воинском деле упражняющийся, подлежит извержению из священного чина». Существующий во многих странах мира институт военных капелланов не предусматривает ношение ими оружия. Но в России этот принцип на практике нередко обходят стороной.
По иронии судьбы именно это каноническое правило представители Русской православной церкви ставили на вид чиновникам Министерства обороны еще в начале текущего года, когда президентским указом священнослужители были лишены права на отсрочку от службы в Вооруженных силах. Государство поставило их перед моральной дилеммой: либо служение государству, либо – Богу. В июне на явно несправедливую ситуацию обратил внимание Архиерейский собор. Министр обороны Анатолий Сердюков в ответ дал понять, что поблажек в виде отсрочек от военной службы не будет никому, даже священнослужителям. И вот теперь 60 кемеровских священников, очевидно, решили: уж если все равно придется служить, то нужно хотя бы научиться стрелять!
Как правило, рукоположение в сан священника совершается в достаточно зрелом возрасте, тогда как наибольший возраст призывников составляет 27 лет. Тем не менее в РПЦ насчитывается больше сотни священнослужителей, которые теперь подпадают под призыв. Одновременно Церковь добивается законодательного оформления деятельности двух тысяч полковых священников в российской армии и на флоте. По меткому замечанию одного правозащитника, в этой сфере военнослужащие еще более ущемлены в правах, чем заключенные.
Тем временем в Церкви получают широкое распространение совсем не пацифистские идеи. Это стало особенно заметно во время российско-грузинского конфликта, когда высшие иерархи осторожничали в оценках причин и последствий военных действий, а основная масса духовенства думала, говорила и действовала исходя из патриотических настроений. Огромное число верующих (а их, если верить РПЦ, около 70–80% населения страны) не видит никаких проблем в том, что по другую сторону фронта оказались их православные братья. И война была – настоящая. «В конце концов мы не толстовцы...» – вспоминаются слова одного известного монаха, сказанные на православной конференции в начале этого года. Форум был посвящен компьютерным стрелялкам... Однако нравственный выбор остается: либо сложить сан, либо оружие!
Ярослав Вилков 
Дарья Гармоненко