Илья Кукулин ВО ВСЕХ процедурах вручения премий, хоть кинематографических, хоть литературных, хоть еще каких, самое интересное - это полминуты, когда бумажка извлечена из конверта и зал напрягается в ожидании имени победителя. Труднее, если лауреаты объявлены заранее; правда, награждаемый может произнести сильную речь. Так и было на представлении лауреатов премий журнала "Новый мир" за 2001 год - причем получилось все как-то очень по-домашнему и по-человечески.
Но начнем лучше со второго мероприятия, произошедшего в тот же вечер - вручения премии имени Юрия Казакова за лучший рассказ года, учрежденной журналом "Новый мир" и Национальным резервным банком. Главный редактор журнала Андрей Василевский справедливо отметил, что для русской литературы второй половины ХХ века Юрий Казаков - имя эмблематическое: единственный прозаик, создавший себе имя не романами, а рассказами в русской классической традиции (так что его признал даже Борис Зайцев в Париже).
Председатель жюри прозаик Михаил Бутов представил жюри (куда кроме него входят Ольга Славникова, Ольга Новикова, Андрей Волос и президент Национального резервного банка г-н Лебедев), заметив, что двое из членов жюри и так находятся на сцене как лауреаты премии "Нового мира", и объявил победителя. Премия размером в 3 тыс. долларов присуждена посмертно Виктору Астафьеву за рассказ "Пролетный гусь" и будет передана его вдове. Из последних рассказов Астафьева это, наверное, и правда, самый сильный. Кроме Астафьева в шорт-лист входили рассказы Владимира Маканина "Однодневная война", Марины Вишневецкой "Т.И.Н. (Опыт сада)", Николая Кононова "Микеша", Михаила Тарковского "Замороженное время" и Евгения Шкловского "Улица".
Позволю себе три замечания. Хорошо, что в шорт-листе соседствуют новатор Кононов и "почвенник" Тарковский - автор негромкий и публикующийся давно, но только недавно выпустивший отдельную книгу рассказов. Рассказ Маканина "Однодневная война", на мой взгляд, блистательный, и невозможно согласиться с критиками, которые объявили его провальным. И при том, что все включенные в шорт-лист авторы несомненно достойные, жалко, что туда не попал ни один из более или менее авангардных прозаиков, которые были в лонг-листе (Яна Вишневская, Андрей Левкин, Станислав Львовский).
Премии "Нового мира" по итогам 2001 года вручены: Олегу Чухонцеву за цикл стихотворений "Фифиа", Андрею Волосу за роман "Недвижимость", Татьяне Чередниченко за опубликованные в журнале статьи о музыке и Владимиру Губайловскому за цикл стихотворений "Пытка надеждой" и литературно-критические статьи. Специальная премия "в связи со 115-летием Вячеслава Полонского" была присуждена Ольге Славниковой за литературно-критические статьи и эссе 2000-2001 годов. Объясняя, зачем нужна премия "в связи с Полонским", Василевский объяснил: Полонский был одним из первых редакторов "Нового мира" в 1920-е годы и во многом, по мнению Василевского, заложил основы эстетики и стратегии журнала на последующие времена; одна из целей премии - напомнить обществу об этом несправедливо забытом литературном критике.
Татьяна Чередниченко на церемонии присутствовать не смогла. Андрея Волоса представил зав. отделом прозы "Нового мира" Руслан Киреев, напомнивший собранию, что первый роман Волоса, "Хуррамабад", получил четыре премии, и одну из них - Государственную, но первая была все-таки от "Нового мира".
Владимира Губайловского представила зав. отделом критики Ирина Роднянская, которая сказала, что Губайловский - смыслоискатель и в стихах, и в критике, и анонсировала его большую работу о Толкиене, подготовленную к публикации в "Новом мире" - вероятно, в перекличку с новейшей экранизацией эпопеи "Властелин колец".
Олега Чухонцева представил зав. отделом поэзии Юрий Кублановский. Он считает, что "Фифиа" - лучшая подборка Чухонцева за последние несколько лет и что в стихах Чухонцева есть "новизна внутри канона".
Из ответных речей стоит отметить слово смущенного Губайловского, который сказал, что всего полтора года как печатается в "Новом мире" и вот - уже премия. Андрей Волос произнес большую цветистую речь, похожую на тост. Он напомнил восточную поговорку - "Сколько ни говори "халва", во рту сладко не станет" - и сказал, что литература стремится к несбыточному, но очень увлекающему делу: это, так сказать, "халва", чтобы во рту все-таки стало сладко.
