Имперская урбанизация

Классический облик Петербурга сложился именно при Екатерине II. Фридрих Дюрфельт. Академия наук со стороны Невы. 1792. Иллюстрация из книги

Про Санкт-Петербург ХVIII века писали много и в разных аспектах. По-новому взглянул на этот предмет американский профессор-историк Джордж Манро. Он собрал воедино различные документальные сведения (государственные указы, мемуары, письма и т.д.) и рассмотрел их «под углом истории урбанистического развития, в том числе влияния урбанизации на страну в целом».

В центре внимания автора находится Город. Книга берет исток от студенческого доклада в Ричмонде, позже ставшего основой докторской диссертации. Далее при работе Джорджу Манро помогали и российские ученые. Хорошо ли в Неве 250 лет назад ловились сиги? Крепок ли был лед на реке долгими зимами? Как распределялись городские земли? Где петербуржцы предпочитали гулять? На каком лугу в центре города паслись коровы, принадлежавшие дворцовой кухне? Эти и многие другие «прозаические» вопросы весьма интересуют автора. Без ответов на них картина жизни в столице империи будет неполной. Так, «проинспектировав» петербургские каналы второй половины ХVIII века, Манро обнаружил, что они «обычно были мелководны, забиты мусором и отбросами и издавали зловоние». Вдобавок они отчасти служили и канализационной системой, так что жители нередко пробегали вдоль них, зажав носы.

Да и улицы были не лучше – немощеные, засыпанные конским навозом и прочим сором. «Изрытые глубокими колеями, в жару затвердевавшими, как камень, в дождь улицы превращались в трясины грязи. Если по улицам не ездили, то проезжая часть скоро зарастала травой». На их фоне приятным исключением был Невский проспект. В его благоустройство городские власти ради повышения имиджа столицы вкладывали немалые средства. Обрамленный двумя рядами молодых деревьев, снабженный тротуарами и дренажными канавами, Невский импонировал даже иностранцам, коих в городе при всех императорах было множество. Однако другие улицы, отмечает историк, были не столь великолепны.

Джордж Манро. Петербург в царствование Екатерины Великой. Самый умышленный город/ Пер. с англ. Н.Л. Лужецкой. – М.: Центрполиграф, 2016. – 511 с.

Автор внимательно рассматривает карты 1760–1790-х годов, подмечая, где находились промышленная и жилая застройка, где располагались пастбища, погосты, угодья монастырей, военные части, рынки. Все это создает картину повседневной жизни во всем ее многообразии. В отличие от всех старых городов России, в Петербурге не было посада. Центр здесь перетекал в предместья без всяких разделительных стен. Ведь город строился «умышленно», по западноевропейским чертежам. Отсюда и особенности планировки. Обширную территорию на Мойке, пишет Манро, занимали конюшни – они обеспечивали лошадьми, экипажами и каретами императорский двор и военное ведомство. Строевые занятия гвардии проводились на Царицыном лугу, позже получившем название Марсова поля. Английские купцы, члены иностранных посольств густо селились на той парадной набережной, что ныне именуется Английской. Ученый люд обитал на Васильевском острове, поближе к Академии наук и Горному институту. Аристократия и богатейшие купцы строили себе дворцы и особняки на Адмиралтейской стороне. Предместья плотно населяли ремесленники, фабричные рабочие, матросы, малоимущие чиновники.

Еще императрица Елизавета Петровна издала указ о переводе фабрик из центра города, но выполнение его застопорилось. При Екатерине II процесс пошел активнее, на окраины переселили пороховой завод, Литейный двор, стекольные мануфактуры, канатные мастерские. Однако адмиралтейские верфи и по сей день находятся в непосредственной близости от центра города, и никому из правителей не удалось их сдвинуть с места. Впрочем, место для строительства судов там, конечно, самое удобное.

С воцарением Екатерины город стремительно стал меняться. Еще в 1762 году он имел «неровные очертания» и сохранял неблагоустроенный вид. Но императрица запустила мощный процесс урбанизации. Резко выросло население – в первую очередь за счет трудовой миграции из российских регионов (беглых крестьян не останавливало даже суровое наказание за поимку). Быстро возводились каменные здания. Границу города очертил Обводный канал, но вскоре кварталы шагнули и за эту линию. Вместо деревянных мостов появились гранитные сводчатые. В 1770 году начала работать канализация. Многие улицы в ту пору впервые замостили по проекту иностранных инженеров. Худо-бедно, но налаживались вывоз мусора и отходов, освещение, охрана общественного порядка. Хотя, как пишет Манро, грабежи и убийства на темных улицах случались регулярно. Шубы и кошелька подчас лишались даже иностранцы.

Преодолевая все «болезни роста», Петербург в екатерининские времена двигался от «наскоро сколоченного приграничного поселения» к развитому городу европейского типа. И хотя к моменту смерти императрицы «многое в городе по-прежнему оставалось чисто деревенским», остановить поступательное движение было уже невозможно.