0
6704
Газета Печатная версия

14.11.2019 00:01:05

Скажи мне, я выживу?

Татьяна Бек осознавала литературу как праздник

Тэги: поэзия, лирика, литературный институт, газета, москва, татьяна бек, мемуары


поэзия, лирика, литературный институт, газета, москва, татьяна бек, мемуары Татьяна Бек. 1980 год. Фото Вячеслава Коротихина

Поэтов надо любить и читать, помнить о них постоянно. А время от времени вспоминать особо и сугубо. Поводами тут служат обычно годовщины и книги. Очередное издание самого поэта, например. Или воспоминания, исследования. В книге поэта, прозаика и издателя Евгения Степанова все каким‑то образом слилось воедино и смешалось. Посвящена она поэтессе Татьяне Бек (1949–2005). Так вот, в книге Степанова есть и воспоминания – как самого автора, так и довольно большого числа других людей, – но есть и размышления о стихах, о поэтическом мастерстве, о судьбе поколения (главы так и называются: «Рифменная система Татьяны Бек», «Разные редакции», «Татьяна Бек и ее поколение»). Значительную часть издания составляют, как назвал их автор, интервью и блиц‑интервью с поэтами и писателями, большею частью близко знавшими Татьяну Бек.

41-9-16_o.jpg
Евгений Степанов.
Татьяна Бек: на костре
самосожженья. –
М.: Вест‑Консалтинг,
2019. – 164 с.
(Судьбы выдающихся
людей).
Блиц‑интервью представляют собой ответы на три вопроса (Что вы думаете о поэзии Татьяны Бек? Ваши любимые стихи Татьяны Бек? Какую роль в вашей судьбе сыграла Татьяна Бек?), собранные Степановым в 2009 году для журнала «Дети Ра»,  плюс ответы на те же вопросы, но уже появившиеся в 2019 году в Facebook.

Что до интервью, то перед нами вполне традиционные интервью, просто сделаны они, как я понял, специально для рецензируемой книги. Так что не стоит, думаю, удивляться тому, что, например, поэт и преподаватель Литературного института им. А.М. Горького Сергей Арутюнов есть и среди интервьюируемых, и среди, скажем так, блиц‑интервьюируемых.

«Каким она была человеком? – пишет Степанов. – Она была поэтом. То есть человеком непростым – порывистым, увлекающимся, резким.

Когда вышла толстенная книга мемуаров о ней, в которой я прочитал воспоминания самых различных людей, то вспомнил, что практически с каждым из авторов сборника она в разное время находилась в конфликте.

Она не шибко жаловала наше аэропортовское «гетто» (московский район, где в шестидесятые годы прошлого века было построено несколько домов Союза писателей СССР), да вообще писательскую среду не любила, избегала ее, но беда заключалась в том, что другой среды у нее – от рождения! – не было».

41-9-2_b2.jpg
Дом, в котором жила и встретила свои последние дни
Татьяна Бек. Иллюстрация из книги
Конфликт есть и в самой книге Степанова. Отвечают‑то люди разные, разных взглядов. Гетто оно, может, и гетто, но вот, скажем, поэт и литературовед Сергей Бирюков пишет о нем и о нелюбви к писательской среде так: «Мне кажется, Таня осознавала литературу как праздник. Дочка писателя, с детства в писательской среде, знавшая, разумеется, изнанку праздника, она сохраняла удивительный дар восхищения литературой и людьми литературы».

Татьяна Бек – дочь советского прозаика Александра Бека (1903– 1972; более всего известен повестью «Волоколамское шоссе» и романом «Новое назначение»). Литературный праздник и его изнанка были для Бек весьма ощутимы. Поэтесса Лидия Григорьева дружила с Татьяной Александровной с юности, и вот что она пишет про Бек:

«Понимаешь, – говорила мне она, – когда меня напечатали в «Юности», я училась в девятом классе. И в школе меня просто задразнили. Тыкали и шипели вслед, что стихи за меня пишет папа! Обидно‑то как было, плакала. А потом, когда в «Новом мире» напечатали, стали говорить, что стихи за меня пишет Юнна Мориц! Представляешь?! »…

И от отчаяния ее тогда, по ее словам, спасла поездка в Ленинград. Там она читала стихи взрослым поэтам, и никто ее ни в чем таком не заподозрил. Там же, в Питере, она даже Бродского видела!..».

41-9-4_b3.jpg
Автограф и автошарж Татьяны Бек. Иллюстрация из книги
Задразнили.

Чем она начала литературный свой путь, тем же примерно и закончила. Только дети просто шипели и тыкали, взрослые же – задразнили насмерть.

«За три дня до своей смерти, – пишет Степанов, – она позвонила мне домой и сказала:

– Как, ты не знаешь, что произошло?

И начала рассказывать о письме ряда писателей в адрес Туркменбаши с предложением перевести на русский язык его стихи… О диких, грубых выкриках поэта Х… , о постоянных звонках домой с оскорблениями и даже угрозами…

В финале беседы она спросила:

– Скажи мне, я выживу?»

Не выжила.

И все равно, что ни говори, а литература – праздник. Несмотря ни на что. Другое дело, что кто‑то в праздник подарки получает, а кто‑то – дарит. Татьяна Бек почти н ичего не получала, оставалось только дарить. «Ей образцово трудно жилось», – пишет Сергей Арутюнов. И он же: «Если бы не она, я бы не полюбил поэзию». Поэтесса и прозаик Инга Кузнецова: «…она не только советовала мне поначалу, какие стихи отобрать для публикации, но и сама посылала их в журналы со своей рекомендацией – или отправляла меня в редакции, предупреждая мой визит звонком…»

 

41-9-3_b4.jpg
Евгений Степанов и Татьяна Бек. 1996 год.
 Иллюстрация из книги
«Птенцов» своих Татьяна Александра обожала и пасла как могла.

Молодцы те из них, кто и сейчас летает и помнит о ней.

Книжка у Степанова получилась растрепанная и разношерстная, как и сама жизнь Татьяны Бек. Арутюнов пишет, что «...собственно в рифмах она сама не пыталась выказать высшего пилотажа», а вот поэтесса Нина Краснова уверяет: «Из поэтесс ни у кого нет таких блистательных рифм, как у нее, даже у Ахматовой и Цветаевой». Сам Степанов считает, в области рифмы Бек «развивала традиции Владимира Маяковского, Владимира Высоцкого (1938–1980) и других виртуозов стиха. Ее составные рифмы чаще всего неожиданны, нетривиальны».

Не буду углубляться в спор о рифме. Лучше, если уж речь зашла о стихосложении, процитирую поэта Юрия Милораву: «Она писала истово, поведенно, как в последний раз, а жила в эпоху осторожную и равнодушную, где лирика была подспудная, где все было наоборот… »

И еще немного. О книге. Одно из главных ее достоинств – в ней очень много стихов Татьяны Бек. Их цитирует, конечно, сам Степанов, но также и почти каждый из его «соавторов». Цитаты в одну‑две страницы, сразу по нескольку стихотворений. Наверное, и мне лучше всего закончить стихами.

41-9-5_b5.jpg
Олеся Николаева, Татьяна Бек, Наум Коржавин,
Евгений Рейн. Фото Вячеслава Коротихина
Вот оно, по‑арестантски

голое,

Вот оно, черное, как беда…

Я захлебнусь,

не найдя глагола, – и

Хватит эпитета, голое, да, –

Не наготою зверей, любовников

Или детей – наготою конца, –

Дерево из допотопных

столпников,

Не покидающих тень отца, –

Вот оно: загнанное, и внешнее,

И одинокое – на юру,

… Все несказаннее, все

кромешнее

Время и место, где я умру.


Оставлять комментарии могут только авторизованные пользователи.

Вам необходимо Войти или Зарегистрироваться

комментарии(0)


Вы можете оставить комментарии.


Комментарии отключены - материал старше 3 дней

Читайте также


Москва проголосовала за Путина

Москва проголосовала за Путина

Татьяна Астафьева

Выборы в столице прошли при высокой явке, без сбоев и нареканий

0
947
Детские эндоскопические центры обеспечат москвичам доступность диагностических исследований

Детские эндоскопические центры обеспечат москвичам доступность диагностических исследований

Татьяна Астафьева

Использование высокоточного оборудования позволяет определить правильную тактику лечения юных пациентов

0
512
В Москве цифровой формат голосования оказался доминирующим

В Москве цифровой формат голосования оказался доминирующим

Елена Крапчатова

Несмотря на огромную нагрузку, электронная система все три дня выборов президента отработала без сбоев

0
1169
Москвичи на выборах президента держат высокую явку второй день подряд

Москвичи на выборах президента держат высокую явку второй день подряд

Елена Крапчатова

Наблюдатели Общественного штаба отмечают, что голосование проходит без нарушений

0
2032

Другие новости