Владислав Мальцев
– Константин Михайлович, кому принадлежала инициатива проведения в атеистическом государстве празднования тысячелетия принятия христианства Русью?
– В начале 1982 года Патриарх Пимен (Извеков) и Священный Синод Русской Православной Церкви официально обратились к руководству страны, прося о разрешении отпраздновать тысячелетний юбилей создания Русской Православной Церкви – как сугубо церковный праздник, не выходящий за пределы храмов. Было получено соответствующее разрешение ЦК КПСС. Через год с лишним, в мае 1983 года, ЦК передало для проведения этого празднования Церкви Данилов монастырь, и был начат его ремонт. Государство предоставило для этого все – от стройматериалов до золота для куполов, «выдернув» для этого ресурсы из планового хозяйства, и государственные же архитектурные бюро делали планировку монастыря, а строительные компании – воплощали это в жизнь. Оплачено все это было – правда, по минимальным, оптовым государственным ценам – самой Церковью, имевшей тогда в государственных банках свои счета.
Чем было вызвано решение ЦК? Начало 80-х годов было временем сильнейшего обострения в холодной войне, когда руководство СССР реально ожидало ядерного удара со стороны Запада. К этому противостоянию примешивался и религиозный аспект. В марте 1983 года президент Рейган, выступая на Национальной конвенции евангелистов, объявил СССР «империей зла», угрожающей религии во всем мире. Надо было показать, что и у нас тоже христианские корни, тоже верят в Бога. В целом Русская Православная Церковь могла сделать как никто другой многое для того, чтобы изменить отношение широких масс населения на Западе к СССР, используя свой моральный авторитет.
Скажу больше. С момента своего возрождения в 1943 году Русская Православная Церковь оказывала активную помощь Советскому государству на международной арене. Особенно это усилилось с середины 60-х годов. Если посмотреть публикации тех лет в «Журнале Московской Патриархии», увидим, что упор в публичной деятельности Русской Православной Церкви приходился на внешнеполитическую. Советское государство ее субсидировало, передавая каждый год Церкви через Совет религий около двух миллионов долларов на зарубежные поездки иерархов, содержание ее представительств за рубежом и т.д. Не случайно, когда в 1984 году встал вопрос о поиске нового председателя Совета по делам религий, одним из основных требований к кандидату было – об этом мне сказал секретарь ЦК КПСС Михаил Зимянин, когда вызвал, чтобы сообщить, что я сочтен подходящим для этой работы, – чтобы тот «обязательно имел опыт внешнеполитической работы, желательно в ранге дипломата». Я никогда не работал ранее с Церковью, но имел давний опыт партийной идеологической работы, потом, с 1980 года, был послом в Гайане и вот в итоге неожиданно для себя в ноябре 1984 года возглавил Совет по делам религий.
– Как получилось, что формат празднований изменился с узкоцерковного на общегосударственный?
– Эта идея возникла в Совете по делам религии в 1986 году, подал ее я. СССР к тому времени нужна была помощь Запада, так как у страны возникли проблемы с экономикой (как вспоминает тогдашний глава Совмина Николай Рыжков, «в 1986 году на мировом рынке произошло резкое снижение цен на нефть и газ, а ведь у нас чуть ли не весь экспорт строился на продаже энергоносителей». – «НГР»), начали все больше и больше брать за рубежом деньги в долг. У руководства государства сформировалось мнение, что с точки зрения внешнеполитических задач и укрепления позиций КПСС внутри государства надо изменять политику в отношении Церкви. Идеология борьбы с религией себя к этому времени уже изжила, хотя наши действия, разумеется, встречали яростное сопротивление со стороны сотрудников отдела пропаганды ЦК КПСС и всей многомиллионной армии тех, кто тогда кормился от атеистической пропаганды. В итоге им удалось в 1989 году добиться моего снятия с поста председателя Совета по делам религий, хотя формально это произошло из-за письма в ЦК от членов Священного Синода, в котором меня обвиняли во всех возможных прегрешениях.
Важно понимать, что празднование 1000-летия Крещения Руси было задумано нами не как праздник Русской Православной Церкви. Мы хотели показать всем и вне, и внутри нашей страны перезагрузку отношений советского государства и Церкви. Воспользовавшись данным юбилеем, поскольку уже было решение ЦК о проведении торжеств в эти дни, мы придали ему другой смысл – провели общенародный праздник для всех верующих, не только православных!
После празднования 1000-летия Крещения Руси мы открыли не только 2000 православных храмов, мы открывали и униатские храмы, и баптистские, и синагоги по всему Союзу... Это был, если искать аналоги в истории, наш Миланский эдикт, который вопреки распространенным заблуждениям не делал христианство государственной религией, а разрешал свободно исповедовать его и все иные религии в Римской империи. Не надо забывать, что вслед за празднованием 1000-летия Крещения Руси был принят Закон «О свободе вероисповеданий».
Реализовать удалось не все предложенное нами. При разработке в 1987–1988 годах подробного расписания торжеств я предложил ЦК – и Совет по делам религий поддержал меня – отметить юбилей прежде всего грандиозным крестным ходом по Москве, начав его от Успенского собора Кремля. В этом мы отталкивались от опыта празднования 900-летия Крещения Руси в царской России, документы о проведении которого мы перед этим внимательно изучили. ЦК выступил резко против, и, как это ни странно, Священный Синод тоже. Церковь ухватилась за другой вариант – торжественное заседание в Большом театре, в котором затем прошел праздничный концерт.
 |
| В СССР Патриархия внимательно прислушивалась к Совету по делам религий. Фото из архива Константина Харчева |
– Оправдались ли ожидания государства и Церкви от празднования юбилея?
– Безусловно! Все увидели, что партия изменила политику в отношении религии, и не только Русской Православной Церкви. После этого началось и массовое открытие храмов, чему уже не препятствовали секретари обкомов. В свою очередь, что получило от этого государство? Люди поверили Горбачеву, что на самом деле происходит перестройка общества. Ведь в экономике-то особых успехов не было. Был и колоссальный резонанс за границей, мы избавились от жупела «империи зла».
– Вы и сейчас продолжаете внимательно следить за религиозной тематикой и событиями через СМИ. Чем, по вашему мнению, отличается прошедшее в 1988 году празднование 1000-летия Крещения Руси от торжеств, посвященных сейчас 1025-летию того же события?
– 1000-летие Крещения Руси было действительно народным праздником и в Москве, Киеве и Минске, где тогда тоже проходили основные празднования, и по городам и весям всей страны. Народ перестал бояться и массово пошел в храмы. Сейчас же имел место праздник самой Церкви, точнее – даже ее руководства и руководства государства. Присутствие последних – также то, чем отличались торжества 2013 года от торжеств 1988 года. Праздником сегодня прежде всего создавался пиар для власти. Мы увидели элитный праздник, на который в Киеве ограничили вход для простых людей.
Вот еще какой важный момент... Массово пришедшие в храмы после 1988 года, в девяностые годы, люди сейчас видят, что реальная Церковь не похожа на тот идеальный образ, по которому они когда-то себе ее представляли со стороны.
Еще в начале XVI века в Русской Православной Церкви обозначился конфликт нестяжателей и иосифлян. И сегодня вновь оказались проигравшими нестяжатели. Когда Церковь начала об этом официально говорить? Когда глава Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви и общества Московского Патриархата протоиерей Всеволод Чаплин заявил, что ее иерархам нужно иметь «и резиденции, не уступавшие или немного уступавшие царским и княжеским, и соответствующие колесницы», то есть лимузины, то это многих оттолкнуло. Как и наплыв в Церковь молодых священников, многие из которых озабочены только деньгами.
– Об этом же десять лет назад писал в одной из статей известный советский историк Аполлон Кузьмин, вспоминая, как он «с руководством Института атеизма в середине 80-х годов ратовал перед ЦК за изменение отношения к христианству... принимая социальные аспекты идеологии Евангелия». И он ужасался, во что в итоге превратилась освобожденная в том числе их стараниями Церковь.
– Правильно! Посмотрите, что делает Католическая Церковь. Новый Папа Франциск поднял сейчас вопрос, каким должен быть истинный пастырь – доступным, простым в быту, думающим не о богатстве, а о душе, поддерживающим бедных. Прибыв в Бразилию, он заявил, что поддерживает тамошних обездоленных, вышедших на уличные протесты против власть имущих. Оказавшись в кризисе из-за обвинений в педофилии и коррупции, Католическая Церковь выбрала Папу, который сможет поднять ее авторитет и вернуть ей паству. Придет время, и, наверное, у нас будет так же. И, видимо, не случайно Александр Лукашенко как раз во время проведения празднования 1025-летия Крещения Руси заявил о необходимости реформы Православной Церкви.
На мой взгляд и как председателя Совета по делам религий при Совете министров СССР в прошлом, и как профессора Российской академии правосудия ныне, нам не надо влезать в дела религиозных организаций – они сами разберутся, что и как им там делать. Но стоило было бы задуматься о реформе отношений государства и Церкви. Государство должно создать условия для того, чтобы религиозные организации могли реализовать главную свою цель – духовно развить человека. Действующий «Закон о свободе совести», на мой взгляд, уже устарел – он принимался в условиях, когда преимущественно еще в атеистической стране нужно было поддержать религиозные организации. Но сегодня он, уже в преамбуле подчеркивающий статус определенных религий как «составляющих неотъемлемую часть исторического наследия народов России», стал орудием в руках государства для борьбы с представителями других, так называемых нетрадиционных религиозных организаций. Или вызвавшая немало конфликтов проверка мусульманских или индуистских религиозных книг на экстремизм. Я думаю, можно было бы перейти к прямому действию Конституции, статья 27 которой гарантирует всем гражданам нашей страны «свободу... исповедовать любую религию». За соблюдением этого мог бы следить какой-то специальный орган при Государственной Думе или Конституционном суде. И в том числе за соблюдением статьи 14 Конституции об отделении религии от государства, тогда как сейчас очевидно, что государство сращивается с Русской Православной Церковью.
Дарья Гармоненко 
