Псой Короленко Недавно мне рассказали о двух случаях, связанных с переменой места работы.
Филолог, учитель литературы в школе, возглавил отдел рекламы крупного сетевого ресурса, посвященного образованию.
Юрист уходит из частной фирмы в преподавание авторского спецкурса и работу над книжкой за академгрант.
Обоих понемножку отговаривали.
Филологу сказали: «Работать будешь чисто за деньги. А как же профессия?»
Юристу сказали: «Работать будешь чисто для души. А как же кусок хлеба?»
Поразительна симметричность двух ситуаций.
Но особенно интересен даже не сам выбор этих людей, а та обратная связь, которую они получили. Каждый – от своей референтной группы.
С первого раза возникает ощущение простой антитезы. Два идеологических лагеря. Две системы ценностей.
С одной стороны – условно говоря, интеллигенция. С другой стороны – условно говоря, средний класс.
Как будто бы интеллигенция – это те, кто предпочитает работать задешево или совсем бесплатно, но зато творчески, для души и по специальности.
А средний класс – это как бы те, кто согласился за деньги на некий отчужденный офисный труд, непременно чуждый духу полученного ими образования.
Вроде бы все симметрично. Но это так только кажется.
Со второго раза мы видим, что референтные группы филолога и юриста имеют в своих аргументах очень глубокие ложные предпосылки.
Во-первых, подразумевается, что деньги платят только за отчужденный труд, а за интересную работу по призванию ничего не платят.
Во-вторых, невольно подразумевается, что это правильно, что так и должно быть.
Потому что невозможно совместить приятное с полезным.
Теперь мы видим уже другую антитезу, другие два лагеря.
С одной стороны – все, не поверившие выбору филолога и юриста. Это лагерь скептиков.
С другой стороны – сами филолог и юрист.
Их выбор лишь кажется полярным.
На самом деле он одинаковый.
Оба выбирают надежду.
Оба выбирают единство.
Оба выбирают перемены.
Филолог в своей новой роли планирует принести немалую пользу делу, которому он и раньше служил – просвещению.
Он знает, что инсайдерский опыт в системе образования делает его уникальным кадром. Поэтому его и предпочли кандидатам, уже работавшим в рекламе.
Юрист знает, что книга пишется не только для души. Она принесет славу, гранты и новые предложения.
И он также понимает, что академическая работа вовсе не дешевле «офисной», если учитывать высвобожденное время, за которое он придумает новые книги.
Как может скептик отразить эти аргументы?
Теперь ему остается только показать, что прячется на самом дне его суждения.
А это не что иное, как страх, рознь, социальная ксенофобия.
«Как ты можешь стать одним из этих менеджеров, безликих функционеров, белых воротничков! Там нет ничего личного и творческого. Одно отчуждение!»
Так скажет он филологу.
«Разве это работа, достойная взрослого человека? Ты был практиком и получал по себестоимости, а теперь будешь одним из тех бездельников на грантах, докторов болтологических наук┘»
Так скажет он юристу.
Но есть и более глубокое дно – просто неверие в чистом виде.
Он скажет филологу: «Ты еще не дорос до работы во взрослом бизнесе. Сиди пока в школе, там тебе мало платят, но и спрос с тебя невелик».
И скажет юристу: «Твои амбиции смешны. Книгу никто не будет читать. А тем более на языки переводить. Грант кончится, и ты до конца жизни будешь сосать лапу».
Теперь мы видим, что этот скептик – один и тот же.
И он был всегда.
Но мы ему не верим.
Мы выбираем надежду.
Мы выбираем единство.
Мы выбираем перемены.
Можно ли совместить приятное с полезным?
Да, мы можем.
