Юлия Виноградова
Тициановский портрет не отпускает и почти гипнотизирует.
Фото Александра Шалгина (НГ-фото)
В Пушкинский приехал Тициан. Вернее – не Тициан, а некий господин с серыми, как пепел, глазами и перчаткой в бледной руке, изображенный на куске холста великим венецианцем. Полотно привезли из флорентийской Галереи Палатина на выставку одной картины – жанр, к которому ГМИИ прибегает нередко. Точно так же из галереи Уффици привозили тициановскую «Венеру Урбинскую». По одиночке показывали и «Антею» Пармиджанино из музея Неаполя, и «Св. Себастьяна» Антонелло да Мессины из Дрезденской картинной галереи.
Правда, нынешний «Портрет неизвестного с серыми глазами» должен был прибыть не в одиночестве, а в компании другого – более известного – итальянца Сильвио Берлускони. Премьер-министр, который сейчас председательствует в G8, планировал посетить Российско-итальянский экономический форум – беспрецедентный по масштабам организованный визит итальянских предпринимателей в Россию – и, конечно, пообщаться с президентом Медведевым. Чтоб не ехать с пустыми руками, прихватил в качестве временного дара полотно Тициана (живописный молодой человек с серыми глазами проведет в Москве два месяца). А в качестве дара вечного и безвозмездного – выкупили для Пушкинского сотню монет из нумизматического собрания коллекционера Юрия Шульца (часть этого собрания уже хранится в ГМИИ). В последний момент Берлускони пришлось изменить маршрут и вместо Москвы отправиться всего за сотню километров от Рима – в итальянский регион Абруццо ликвидировать последствия страшного землетрясения. Тициан к тому времени уже добрался до места назначения.
«Портрет неизвестного с серыми глазами» повесили среди вполне аутентичных соседей – в зале итальянской и византийской живописи XIII–XVI веков. Этот холст, как, впрочем, и многие другие произведения Ренессанса, окружен загадками. Начиная с первой тайны – изображенного на нем персонажа, не раз менявшего свой ID.
В инвентарной описи коллекции герцога Фердинандо Медичи от 1698 года холст числится как изображение Пьетро Аретино, итальянского писателя, «отца европейской журналистики» и друга Тициана. Затем незнакомца отождествляли с урбинским герцогом Гвидобальдо делла Ровере, с феррарским юристом Ипполито Риминальди, с внуком Папы Павла III Фарнезе – Оттавио и, наконец, с сэром Говардом герцогом Норфолкским. Как прокомментировал «НГ» директор Галереи Палатина Алессандро Чекки, во Флоренции до сих пор много неизученных архивов, даже когда речь идет о таком окруженном вниманием исследователей живописце, как Тициан. В Галерею Палатина многие произведения попали несколько веков назад, тогда это было просто частное собрание семьи Медичи. «К примеру, Пьетро Аретино сам заказал свой портрет Тициану в 1545 году и затем сам послал его в дар Козимо I Медичи, – рассказал господин Чекки. – Однако обстоятельства жизни других произведений не всегда известны».
Вторая загадка, не менее типичная для истории искусства, – датировка. Наиболее распространенная дата создания полотна 1540–1545 годы – в это время уже прославившийся сорокалетний Тициан вовсю работал по заказам Карла V, а через пару лет по приглашению Папы Павла III оказался в Риме. После реставрации 1999 года некоторые исследователи отодвинули создание произведения к 1520-м годам. Тогда художник жил за счет многочисленных частных заказов, портретов – как правило, не репрезентативных, а более камерных среди них было немало. Были среди них и те, в которых главным атрибутом стали перчатки – «Портрет молодого человека» из Лувра или «Портрет Ипполито Риминальди» из римской Академии Св. Луки. Кстати, во время реставрации обнаружилось, что глаза у молодого человека не серые, а голубые, но название менять не стали.
И все-таки самая главная тайна портрета – не персонаж и не датировка, а само полотно, оставляющее почти мистическое ощущение. Тициан был главным колористом венецианской школы, славившейся особым отношением к проблеме цвета в живописи (в противовес школе флорентийской, которая с дотошностью углубилась в разработку формы и изучение перспективы). Тонкое чувство цвета позволило художнику построить драматургию картины на кажущемся внешнем однообразии темных тонов. Нейтральный серый фон, статный черный силуэт, минимум атрибутов. Бледное лицо с серо-голубыми глазами: в них горделивость, даже надменность, но в то же время задумчивость, граничащая с печалью. Удивительное чувство собственного достоинства – тот внутренний стержень полотна, который не отпускает и почти гипнотизирует.
Видимо, поэтому из Палатины привезли именно «Неизвестного», а не, например, «Красавицу» или упомянутый уже «Портрет Пьетро Аретино». На этот вопрос «НГ» Алессандро Чекки улыбается: «Когда посетители входят в Галерею Палатина, они прежде всего подходят к этому портрету: он притягивает, привлекает взгляды. Тициан в нем выразил, наверное, лучшее, что мог выразить».
