Виктория Панфилова
Фото Reuters
Американское вето на поставки туркменского газа в Ирак через Иран перечеркнуло соглашение между Ашхабадом и Багдадом. Ирак был вынужден отказаться от импорта 9 млрд куб. м газа из-за опасений вторичных санкций. Вашингтон стремится не допустить получения выгоды Ираном, находящимся под ограничениями. А препятствия, связанные с санкциями США против «Талибана», касаются перспектив реализации проекта TAPI (Туркменистан–Афганистан–Пакистан–Индия), что, как полагают эксперты, направлено на принуждение Туркменистана к использованию Транскаспийского маршрута.
В начале июля представитель Министерства энергетики Ирака Ахмед Муса заявлял о готовности документов для импорта туркменского газа: административные, технические и логистические процедуры завершены, сообщало агентство Iraqi News.
Этот газ был призван компенсировать падение объемов иранского импорта и поддержать работу электростанций мощностью более 2000 МВт.
Физически поставки должны были осуществляться по схеме SWAP-соглашения: туркменский газ поступал бы в Иран, который, в свою очередь, поставил бы эквивалентные объемы в Ирак по существующим трубопроводам. Это было особенно актуально на фоне резкого сокращения поставок иранского газа в Багдад – с 45 до 20 млн куб. м в сутки из-за политических и технических факторов. Новое соглашение помогло бы закрыть энергетический дефицит в Ираке.
Министерство электроэнергетики Ирака ожидало завершения банковских процедур через Коммерческий банк Ирака (Trade Bank of Iraq) для открытия кредитной линии и перевода средств туркменской стороне. Однако Вашингтон, по информации Reuters, предупредил, что продолжение реализации схемы может повлечь санкции против иракских банков и финансовых структур. Министерство финансов США ситуацию не комментирует. Багдад совместно с правительством США начал поиск новых поставщиков энергоресурсов. Для Туркменистана, стремящегося диверсифицировать экспорт и снизить зависимость от Китая, эта неудача подрывает одну из перспективных стратегий, основанную на SWAP-поставках.
Проблемы возникают и у многострадального газопровода TAPI. Как сказал «НГ» политолог Дерья Караев, туркменские власти отказались от сотрудничества с крупными западными компаниями еще в начале 90-х годов, которые могли играть не столько роль инвестора, сколько влиять на политику Туркменистана – как внутреннюю, так и внешнюю. В результате туркменские власти учредили компанию TAPI Pipeline (90% принадлежит госконцерну «Туркменгаз»). Она начала самостоятельный поиск финансирования и за счет собственных средств приступила к строительству первой очереди газопровода TAPI, получившей название «Светлый путь Аркадага» (см. «НГ» от 10.12.23). Этот участок протяженностью 153 км должен был привести туркменский газ к Герату, административному центру одноименной провинции Афганистана. Но чем дальше и дольше продолжалось строительство, тем больше проступали проблемы и трудности, связанные с санкциями США, наложенными на новые власти Афганистана.
В 2023 году Ашхабад обратился к США с просьбой ослабить санкции против правительства «Талибана» для реализации газопровода TAPI. Даже национальный лидер Туркменистана Гурбангулы Бердымухамедов в марте 2025 года отметил, что «реализация проекта связана с решением многочисленных юридических, коммерческих, финансовых вопросов. В рамках проекта газопровода TAPI работы в нефтегазовом секторе должны осуществляться в соответствии с нормами и стандартами, сформированными в международной практике». Сейчас о протяженности построенной трассы «Светлый путь Аркадага» ничего не известно.
«Для привлечения инвестиций, в первую очередь именно в строительство TAPI, 23–24 апреля 2025 года в Куала-Лумпуре власти Туркменистана провели Международный форум по привлечению иностранных инвестиций в экономику Туркменистана – 2025, – напомнил Караев. – Однако за день до этого, 22 апреля в районе города Пахалгам в регионе Джамму и Кашмир в Индии, фактически в створе предполагаемой трассы TAPI, был совершен теракт, который быстро перерос в полномасштабное военное столкновение между Индией и Пакистаном, гипотетическими покупателями газа по TAPI. Был ли связан теракт с проводимым в Куала-Лумпуре международным форумом или нет, но энтузиазма инвесторам он не прибавил, хотя некоторые наблюдатели прямо указывают на теракт как на факт саботажа именно строительства и будущего TAPI».
С такими же проблемами, по его мнению, сталкиваются и планы по использованию газотранспортной инфраструктуры Ирана или торговле с другими странами, в данном случае с Ираком, с которым было заключено отдельное соглашение, через SWAP-поставки. Еще в начале года было заявлено о намерениях иранской стороны за свой счет начать строительство инфраструктуры, в том числе и в Туркменистане, для создания транзитного коридора от туркменских месторождений на Запад (см. «НГ» от 29.08.24). О статусе и этого проекта сейчас также ничего не известно, и, как считает Караев, он столкнулся с теми же американскими санкциями в отношении Ирана.
Хотя и в этом вопросе, как оказывается, бывают исключения. Например, посол США в Туркменистане Меттью Климоу в 2024 году заявил, что SWAP-продажа туркменского газа в Азербайджан через территорию Ирана не будет попадать под американские санкции (см. «НГ» от 29.08.24). Эти периодические закупки осуществлялись Азербайджаном в рамках соглашения от 2021 года, подписанного Национальной нефтяной компанией Азербайджана SOCAR и «Туркменгазом» в объеме 1,5–2 млрд куб. м в год в целях выполнения своих обязательств по поставке газа в Европу по трубопроводу TANAP–TAP.
Тогда же посол США выразил поддержку строительству Транскаспийского трубопровода, по которому туркменский газ может пойти в Европу. «Создается полное ощущение того, что путем различных интриг и манипуляций туркменский газ подталкивается к единственно «верному и правильному» маршруту – через Каспийское море в направлении Европы. Конечно, встает вопрос о главном операторе проекта, и за эту роль уже ведется подковерная борьба», – отметил Дерья Караев.
Политолог пояснил, что Азербайджан уже подписал меморандум с XRG, международным инвестиционным подразделением государственной компании ADNOC (Abu Dhabi National Oil Company, ОАЭ), об инвестициях в «Южный газовый коридор». Детали документа не приводятся, но именно ADNOC и XRG в апреле 2025 года подписали крупный контакт с правительством Туркменистана по дальнейшему освоению нефтяного месторождения совместно с малайзийской компанией Petronas. Но это не единственный игрок в регионе, заинтересованный в проекте. По словам Караева, остается нерешенным важный аспект – долгосрочные контракты на поставку газа в ЕС.
Впрочем, президент SOCAR Ровшан Наджаф вполне конкретно высказался на этот счет: «Мы увеличили поставки газа в Европу примерно на 60%, не привлекая при этом ни средств Европы, ни Евросоюза. Но для того чтобы обеспечить стабильность этих поставок и увеличить их объемы, необходимо расширять газопровод. А для этого нам нужны гарантии долгосрочных контрактов со стороны европейских покупателей, а также поддержка финансовых институтов Европейского союза и Европы в их финансировании».
«Такие заявления от азербайджанской стороны звучат не в первый раз, – подчеркнул Караев. – Но сейчас ситуация кардинально изменилась, и в связи с резким потеплением отношений между Азербайджаном и Туркменистаном SOCAR фактически выступает уже лоббистом туркменских интересов, не забывая и собственные, безусловно, как ключевого игрока в предполагаемом транзите туркменского газа в Европу».
