Быть "Симоном Бокканегрой"

В берлинской Штаатсопер завершился показ восьми премьерных спектаклей оперы «Симон Бокканегра» Верди. В следующий раз постановка вернется на эту сцену не раньше, чем через три года: на время трехлетней реставрации театр переедет в Театр Шиллера (Schiller Theater), что в Шарлоттенбурге на улице Бисмарка.

Впрочем, в основное здание Штаатсопер на Унтер ден линден еще можно успеть попасть не один раз: до июня этого года в его афише заявлено много интересных событий. Заглавную партию в первых премьерных спектаклях «Симона Бокканегры» в октябре минувшего года спел сам Пласидо Доминго, ознаменовав очередной этап своей карьеры переходом из тенорового в баритоновое амплуа. В этой же опере певец в свое время выступал как тенор – в единственной теноровой партии молодого генуэзского патриция Габриеля Адорно. Тогда он не думал, что когда-нибудь захочет выступить и в заглавной роли, но, начиная с 2005 года стал все чаще говорить о партии Бокканегры, а мечты Пласидо, как правило, сбываются, и он, конечно же, спел ее, дебютировав с большим успехом в берлинской Штаатсопер. Если бы не мартовская операция на кишечнике и наступивший вслед за ней восстановительный период, Доминго, возможно, исполнил бы эту партию и в двух последних спектаклях премьерного блока. Вместо него внимание к себе интеллигентно приковывал польский баритон Анджей Доббер, пользующийся надежной репутацией вердиевского певца. На поклонах зал встретил поляка страстной овацией. Доббер в отличие от Доминго – бесспорный баритон и получил высокую оценку публику, прежде всего, за вокальную составляющую роли. Его сдержанный психоэмоциональный рисунок в партии Симона уступал характеристикам Доминго, которому ничего не стоит наполнить образ своим природным романтизмом. Показалось, что постановка изначально задумывалась для участия в ней Пласидо Доминго, который плохо переносит режиссерский произвол и постановочные глупости. Созданный совместно с театром Ла Скала, спектакль режиссера Федерико Тиецци более чем традиционен, но в данном случае это традиционализм не дурно понятый, а в меру модернизированный, направленный на раскрытие музыкальной драматургии и ставящий на первое место певца с возможностью несуетного «прямого высказывания». Декорации Маурицио Бало создают здесь, скорее, символические очертания, «крупные планы» Генуи XIV века, в которых угадываются и руины, и берег моря, и стены дворца. Зато самую активную роль играет феноменальный свет работы крупного американского художника Эндрю Вайссбарда, способного волшебно играть красками рассвета, покрывать прибрежные руины ароматной пленкой водорослей, создавать ощущение саспенса. В финале, в картине смерти отравленного Симона к световому подключается еще и видеодизайн. В тот момент, когда дворцовые стены отделяются от трона, символизирующего одиночество власти и одиночество человека в момент кончины, на заднем плане появляется пучина черных вод, уводящих в мир иной. Самой же статичной частью спектакля, давшей повод соседу по партеру похрапеть, оказался мрачный Пролог, во время которого благородный пират Симон успевает узнать и о смерти своей жены Марии и становится избранным дожем Генуи. «Симон Бокканегра» – опера с сюжетом не менее запутанным и невозможным для краткого пересказа, чем «Трубадур» и дожидалась премьеры второй редакции целых 24 года после неудачной премьеры в Венеции в 1857 году. Зато в ней есть немало выигрышных сольных и ансамблевых сцен, для которых в Штаатсопер запаслись исключительным составом солистов. Главный оппонент Бокканегры – патриций Якопо Фиеско, тесть Симона предстал в блистательном исполнении итальянского баса Ферруччо Фурланетто. Партия Амелии, на которую в пару к Доминго ставят восхитительную немецкую гречанку Аню Хартерос, досталась дебютировавшей в ней молодой американке Айлин Перез. С самого начала ее красивое, нежное лирическое сопрано почему-то хотелось сравнивать с переливчатым тембром Кири те Канавы, запечатленной в этой опере в паре с Доминго на видео в постановке Джанкарло дель Монако. Сплошных комплиментов были достойны «тылы» – исполнители как бы второго плана, ни в чем не уступавшие по краскам главным героям. Молодой москвич, бас Александр Виноградов безупречно спел небольшую партию сенатора Пьетро, а главный политический злодей, канцлер Паоло получился у итальянского баритона Массимо Кавалетти настоящим исполнительским шедевром. Единственный тенор Ахиллес Мачадо в партии Габриэля Адорно до звездного часа еще не добрал, но воодушевленная берлинская публика дала понять, что оперную звезду в нем видеть готова. Главным же триумфатором оказался оркестр под управлением Даниэля Баренбойма, мастерски, с точным режиссерским прицелом музыкального драматурга раскрывшего музыкальные достоинства не самой популярной, но невероятно увлекательной партитуры Верди. 29 апреля эту постановку, но уже с участием Пласидо Доминго, Ани Хартерос и Даниэля Баренбойма можно будет увидеть в прямой трансляции из миланского Ла Скала в кинотеатре Jam Hall в Петербурге.