Евгений Верлин. - Многие российские СМИ проявили интерес к слушаемому в парижском суде делу по обвинению вашего патрона в незаконном получении в 1988 году дохода в размере 2,4 миллиона евро от продажи акций Societe Generale "посредством инсайдерских технологий"...
- Да, я знаю, что об этом писали в российских газетах... Но вы только посмотрите: спустя 14 лет это дело вдруг всплывает и все, чего добивается прокурор, это наложение финансового штрафа на Сороса. Здесь можно говорить о более "широком" интересе... Посмотрим, что будет, решение суда ожидается в ближайшие дни.
- А что, западные СМИ проявили такой же интерес к этому делу, как у нас в России?
- По-видимому, не такой большой.
- В ряде российских медиа деятельности Сороса у нас приписывался некий скрытый подтекст, что, мол, ученым-де помогали, потому что хотели через них "выведать секреты" и т.д.
- Полная чушь. Вся наша деятельность здесь открыта и прозрачна. Что касается поддержки ученых, то мы в 90-х годах пытались обеспечить им минимально приемлемый прожиточный минимум, чтобы они могли продолжать научную работу.
- Понятно, но все же кому-то в России ваша деятельность не нравится. Может быть, усилия по превращению нас в "открытое общество" уже сами по себе "подрывная деятельность"?
- "Подрывными" могут считаться лишь действия, направленные против государства. Но разве в намерения российского государства входит возвращение его в "закрытое" состояние? Уже 14 лет российское общество стремится к открытости. У вас существует независимая пресса, открыто обсуждаются дела государственного управления, проводятся свободные выборы, есть оппозиция - то есть все признаки растущего открытого общества. И мне кажется, все это поощряется правительством, которое вовсе не хочет возврата в закрытое состояние. Конечно, наша деятельность может беспокоить тех людей, которые цепляются за прошлое, но мне кажется, что таких в России немного. Да, Россия переживает тяжелый переходный период, но, преодолевая его, она добивается огромного прогресса. Достаточно вспомнить заведение под вывеской "Продукты" образца 1990 года и сравнить его с магазинами наших дней...
- Но тогда почему же президент Путин - коль скоро вы как бы делаете общее с ним дело - не пригласит Сороса и не скажет ему публичное "спасибо"?
- Ну, знаете, президент Путин все-таки занятой человек. Но у нас постоянный контакт с вашими министерствами, и многие высокие чиновники часто говорят нам: "Спасибо за то, что вы делаете, за поддержку того, что вы поддерживаете". И это "спасибо" относится к образованию, здравоохранению, СМИ, культуре.
- То есть вы удовлетворены вашими взаимоотношениями с российским правительством?
- Абсолютно.
- На пресс-конференции фонда в Интерфаксе прозвучала цифра: 5 миллионов долларов. Именно столько, как я понял, ваш фонд теперь будет ежегодно выделять на благотворительные цели в России. Но ведь за 15 лет деятельности в нашей стране Сорос инвестировал на эти же цели свыше миллиарда долларов. Выходит, все сокращается?
- Это, конечно, не так. Наша миссия здесь носит долгосрочный характер. Просто в какие-то годы мы расходовали очень большие суммы, особенно в период 1997-1998 годов, когда Россия находилась в гораздо более сложных обстоятельствах, чем сейчас. Те или иные программы вовсе не планировались нами как бесконечные. Мы исходили из того, что на каком-то этапе наша поддержка увеличивается, а затем снижается.
Дело в том, что наша деятельность постоянно подвержена изменениям. Мы заинтересованы в решении проблем в тех странах, где мы еще не развернулись по-настоящему, а также в решении интересующих нас глобальных проблем.
Хочу заметить, что качество работы фонда измеряется не просто объемом расходуемых средств, а тем воздействием, которое оказывает наша деятельность. В последние годы мы осуществляем переход от программ, основанных на постоянном финансировании, к предоставлению грантов, особенно крупных.
- А в чем смысл этого?
- Сейчас появилась возможность - причем во всемирном масштабе, а не только в России - влиять на формирование реальной стратегии содействия развитию. Чтобы делать это эффективно, нужны масштабные мысли и энергичные усилия, а не всегда обязательно большие деньги. И такая работа обладает большим потенциалом воздействия, приводит к системным переменам. И вот в этом заключается наш интерес.
- Как конкретно ваша "обновленная" философия будет реализовываться на практике в России?
- Мы приступаем к созданию шести новых институтов, которые унаследуют программы от существующего уже 15 лет Института "Открытое общество" - Россия. Финансирование этих новых фондов будет достаточным, чтобы продолжать нашу работу в России. Привлекаем к нашим делам других доноров. Мы уверены: чем более разнообразным будет финансирование, тем сильнее будет наша организация.
Самое главное, что все шесть новых институтов будут российскими. У них будут преимущественно российские по составу советы директоров. Но поддерживать их в работе будут мощные структуры, включая нашу.
- Какие это будут фонды?
- Это культурный фонд, который будет заниматься вопросами российской культуры. Это фонд здравоохранения, который будет заниматься такими важными проблемами, как улучшение здоровья населения, СПИД и т.д. Будет также создано три региональных фонда с центрами в Новосибирске, Нижнем Новгороде и Санкт-Петербурге (Фонд имени Дмитрия Лихачева), которые будут заниматься проблемами своих регионов.
Еще один фонд, так сказать, головной. Его рабочее название - "Новая Россия". Его соучредителями станем мы и фонд "Евразия".
- Вы сказали, что рассчитываете на участие в вашей работе и других доноров...
- Да, мы ожидаем участия российских филантропов, а также международных благотворительных организаций, в том числе европейских.
