На быструю победу никто не рассчитывает

	Следственный изолятор в Чернокозово. Сюда доставляются задержанные боевики. Фото ИТАР-ТАСС

НА ДНЯХ спецназу Министерства юстиции Российской Федерации, находящемуся в Чечне, была доставлена гуманитарная помощь. Вместе с представителями Минюста, доставившими груз, бойцов, размещенных в Чернокозово и в палаточном городке под Ханкалой, посетили несколько московских журналистов.

В Чернокозово некоторые дома поныне стоят без стекол. Многие жители, бежавшие от войны, уже вернулись в село, однако до сих пор жить на так называемой освобожденной территории небезопасно. "Мы спим не раздеваясь. Все ждем - вот-вот начнется..." - сказала мне пожилая чеченка. Около восьми часов вечера, когда в Чечне начинает темнеть, боевики, днем пасущие скот под видом мирных жителей, берут оружие, выходят из своих убежищ и начинают обстреливать российских солдат. По словам спецназовцев, когда войска заняли "одно нехорошее село", в нем жило не больше пяти мужчин - чеченцев. Затем мужское население стало увеличиваться, и наши военные заметили, что одни чеченцы появляются, а другие куда-то исчезают - это боевики приходили домой отдохнуть, а затем возвращались в строй. Но поскольку они приходили "на побывку" без оружия, с ними ничего не могли сделать.

Спецназовцы рассказывают, что чеченцы нередко идут в бой под воздействием наркотиков. "А как иначе объяснить то, что их берут в плен, у одного из них плеча нет - рука висит на коже, а он спокойно идет и садится в машину? А один вообще с оторванной ногой полз и чуть ли не улыбался", - говорят спецназовцы. Во время одного из боев в окне полуразрушенного здания появился негр и крикнул: "Рус, сдавайся!" "Не иначе как обколовшийся - только в таком состоянии у человека пропадает инстинкт самосохранения", - решили наши бойцы.

Военные говорят, что, если бы удалось полностью перекрыть границы, справиться с врагом было бы легче. Но на быструю победу никто не рассчитывает. Все слишком сложно. Военные считают дни до возвращения на родину и боятся, что им придется задержаться. У большинства спецназовцев дома остались жены, и некоторые даже не догадываются, где находятся их мужья. Один боец, например, сказал дома, что его отправляют на двухмесячную учебу в Москву.

Фельдшер, занимающийся отправкой "грузов двести", говорит, что особенно тяжело доставать из карманов убитых письма к родным. А совсем недавно ему пришлось укладывать в гроб парня, у которого в марте должен был родиться ребенок. Тем не менее мало кто сомневается в том, что войну надо довести до конца. Многие военные были и на первой чеченской войне. Сейчас, говорят они, командиры ведут боевые действия более грамотно, но и боевики стали воевать намного лучше.

Правозащитники и представители различных международных организаций любят говорить о зверствах наших войск, сведения о которых черпаются из специфических рассказов женщин-чеченок. В Чернокозово и нам довелось увидеть таких женщин, выкрикивающих хорошо заученные фразы. Но и говорить о том, что большинство населения встречает российских военных как долгожданных освободителей, тоже нельзя. Одна женщина, не входившая в компанию заучивших свои монологи жительниц Чернокозово, ни в чем не обвиняла наши войска, но и никакой любви к ним не выказывала: "Мы хотим жить. Если позволят..." Когда нашим врачам приходилось принимать роды у чеченок, они всегда настаивали на присутствии при этом двух свидетельниц из числа местных жителей. Русская женщина, работающая фельдшером в Чернокозовском следственном изоляторе, не раз слышала в свой адрес угрозы от односельчан, в основном женщин: "Уйдут федералы - вам не поздоровится".

Но то, что местные русские рады приходу нашей армии - не вызывает сомнения. "Три года у нас не было никаких денег, - говорит жительница Чернокозово. - Сейчас мы хоть начали получать зарплату". Она - музыкальный педагог по образованию, закончила в свое время музыкальную школу в Наурском районе. Сейчас работает в детском саду, а в свободное время вместе с дочерью-библиотекарем занимается с соседскими детьми пением и танцами в полуразрушенном Доме культуры. С приходом российской армии в селении заработала библиотека. В ноябре, после окончания активных боевых действий, дети вновь пошли в школу. Учебники выдают бесплатно, а тетради надо покупать самим.

Территория бывшей колонии # 2 в Чернокозово, где сейчас располагается следственный изолятор, хорошо охраняется - на крышах построек за мешками с землей стоят автоматчики. Бывший хозблок заминирован нашими же военными. Это не излишние меры предосторожности - вначале здесь собирались огромные толпы чеченцев, требовавших выпустить узников СИЗО. Сейчас в изоляторе находятся 119 человек, из них пять женщин-снайперов и трое подростков, попавшихся на краже продуктов из ларьков. Все мужчины в основном сидят за участие в незаконных вооруженных формированиях.

Входим в тесную душную камеру. Увидев исполняющего обязанности начальника следственного изолятора, заключенные отрываются от игры в шашки и покорно выстраиваются в шеренгу, низко опустив головы. Жалоб у них никаких нет: "Кормят хорошо, выводят погулять..." Специально для журналистов устраивают показательную прогулку - чеченцев выводят в небольшое помещение на улице с толстыми стенами и решеткой наверху, где они начинают ходить по кругу. "Если они стоят на месте, им дурные мысли в голову приходят", - объясняет охранник. Когда чеченцев проводят обратно в камеру, один из них кричит: "Спасибо за прогулку!" В помещении полуразрушенного кафе "Уют" сейчас печется хлеб для сотрудников следственного изолятора и спецконтингента.

ВОЙНА в Чечне осложняется не только набившим оскомину партизанским характером боевых действий. К не менее тяжелым последствиям могут привести провокации против мирного населения. Печальный опыт первой чеченской кампании и начала нынешней войны свидетельствует о том, что самым верным способом дестабилизации обстановки является террор против местных жителей. Поэтому абсолютно ясны мотивы организаторов взрыва, если это действительно был теракт, а не взрыв газового баллона в здании сельхозтехникума в станице Серноводская Ачхой-Мартановского района Чечни, где проживают беженцы. В результате погибли 45-летний мужчина и пятилетняя девочка, а впоследствии от полученных ран в больнице скончались 48-летняя женщина и двухлетний мальчик.

Между тем в минувшую субботу в селении Знаменское прошло координационное совещание представителей правоохранительных органов, структур местной власти Чеченской Республики и федеральных "силовиков". Выступая на нем, Николай Кошман заявил, что сегодня удалось решить первую задачу - в населенные пункты подаются электроэнергия, газ, налажена связь, открыты школы, больницы, начат сев. Однако допущена потеря координации действий, восстановлению которой и было посвящено совещание. Кошман считает необходимым легализовать все силовые структуры в Чечне, поддерживающие федеральные власти. Главный военный комендант Чечни Иван Бабичев высказался за ужесточение мер по пропускному режиму, регистрации и паспортизации населения. Он также подчеркнул необходимость уточнения разграничения полномочий и ответственности силовых структур в целях обеспечения общественной безопасности и недопущения бесчинств в отношении к местному населению. Источники Интерфакса сообщили также, что участники совещания отмечали, что часть боевиков активно пытается внедриться в местные органы власти и силовые структуры, они наблюдают за передвижением войск и затем докладывают своим командирам.

Участвовавший в заседании в Знаменском заместитель министра внутренних дел России Иван Голубев сообщил журналистам, что большинство специалистов, которые проводят экспертизу тела, обнаруженного в Итум-Калинском районе на юге Чечни, склоняется к тому, что это тело представителя МВД Российской Федерации в Чечне генерала Геннадия Шпигуна. Однако, по его словам, окончательного вывода пока не сделано. Голубев также опроверг информацию об освобождении из плена четырех пермских омоновцев, попавших в засаду в селении Жани-Ведено в конце марта. На следующий день после этого заявления в Веденском районе было обнаружено тело одного из омоновцев - старшины Александра Гистанова.

Тем временем в Чечне обнаружена могила, в которой предположительно захоронено тело фотокорреспондента ИТАР-ТАСС Владимира Яцины, похищенного 19 июля 1999 года и убитого 20 февраля 2000 года. Для проверки информации о месте возможного захоронения туда направилась спецгруппа.