По московским кабакам

Андрей Левкин. Мозгва: Роман. - М.: ОГИ, 2005, 176 с.

Когда-то (в перестройку) Андрей Левкин делал рижский журнал "Родник". Для меня тот "Родник" - как "Новый мир" Твардовского для шестидесятников.

Когда-то (в тяжкие годы ельцинщины) все прогрессивные россияне пили замечательную отраву - спирт "Рояль". То была целая эпоха. Лимонов сказал бы: великая эпоха, но ему, привыкшему к европам и америкам, не понять всей задушевной прелести спирта "Рояль".

Когда-то (при проклятых большевиках) в Москве была улица Кирова и магазин "Книжный мир" на ней. Теперь такое счастье тоже кое-где сохранилось: я, например, видел в Ярославле улицу Кирова и магазин "Книгомир" на ней.

Когда-то люди доброй воли говорили: Тверская, Питер (потому что были Ленинград и улица Горького). Теперь, сами понимаете, наоборот.

Когда-то возле метро "Новокузнецкая" была пивная "Кабан", теперь напротив покойного "Кабана" - "ПирОГИ" и еще что-то такое же мажорное. Был также рынок колхозный, палатка, где продавали пиво в розлив (в период алкогольных притеснений, когда "Кабана" уже не было). Про рынок Андрей Левкин, прозаик и журналист, лауреат премии Андрея Белого за 2001 год, не забыл: "Лет двадцать назад на задах "Новокузнецкой" был небольшой открытый рынок... Еще там теперь есть инфернальное место, чуть сбоку от метро, - распивочная "Второе дыхание", чисто Москва Гиляровского, ступени вниз, в мрачный полуподвал..." А по-моему, не мрачный. И рынок был не на задах, а тоже сбоку, за не существовавшим тогда "Вторым дыханием".

Когда-то на улице Большая Полянка располагалась моя любимая пивная "Омут", потом - книжная лавка "19 октября" (в Казачьем, кажется, переулке), потом кафе "Радонеж". Кафе (напротив книжного магазина "Молодая гвардия") и сейчас осталось. Хотя название свое, по-моему, утратило. И продают там теперь не только брынцаловку, как раньше. И не дозами по 40 граммов ("Чтобы не утерять размерность жизни, требовалось выпить 5 доз, чтобы набралось 200 грамм", - пишет Левкин). Ну-ну. Мы-то, если шиковали, брали там сразу бутылку или пили то, что принесли заранее. Если не сильно афишировать, то можно.

Но сначала о названии. Что-то промозглое чудится. Не радостная Масква, как иногда в шутку говорят счастливые москвичи, а угрюмая Могзва, как порой сардонически усмехаются вечно серьезные приезжие. Что ж, судить автору. Но по тексту - все же Платонов выходит. Счастливая Москва. Единственный город на земле, о котором стоит писать романы. Единственный город на земле, который может быть героем романа.

Формально в книжке есть персонаж, которого условно можно назвать главным действующим лицом. У него, правда, ни имени, ни фамилии. Но он все же постоянно куда-то едет, останавливается где-то (густая московская топонимика - просто счастье какое-то!), даже есть несколько диалогов.

Но все традиционные беллетристические признаки тонут и тают - в Городе. В авторских отступлениях - то в давнюю (очень интересен пассаж, где формальный герой пытается вспомнить свое первое московское впечатление; я тоже попробовал сыграть в предложенную автором игру - забавно), то не очень историю. В прогулках по центру, в поездках на окраины. Москва большая, поэтому лишь весьма условный и относительный центр - у всех один. А Беляево или, скажем, Выхино - у каждого свое. Совсем как у Льва Толстого - помните начало "Анны Карениной"?

Москва - очень большая. Кому-то храмы интересней, кому-то мосты и музеи, кому-то - кабаки. Я читал, загадывая все время: так, про чебуречную на Солянке он написал, тут надо бы вспомнить о знаменитой чебуречной на Сухаревской (вспомнил - подробно, с любовью, очень хорошо), теперь заскочить в "Аист" - тьфу ты! Какой-то "Китайский летчик"... а, нет, заглянул и в правильную "точку" - распивочную "Аист", предназначенную "уже для лиц окончательно мудрых и фактически просветленных", теперь логически вытекает "Кафе на Маросейке" (как она раньше называлась? Богдана Хмельницкого, что ли?). Ничего нет про "Кафе на Маросейке" у Левкина, хотя тоже место неплохое.

И роман неплохой, я бы даже сказал - хороший. Очень хороший. "Такова, во всяком случае, была точка гор. Москвы".