Кадровики и безумцы

Иногда смотришь – нормальный человек, а присмотришься – безумец. Портрет пациента больницы Святого Павла. 1889. Музей Винсента Ван Гога, Амстердам

На своем месте

– Ну, начнем? – женщина принялась заполнять документы. – Так, Голубев Павел Андреевич, не женат, детей нет, дата рождения… – она сверилась с календарем, – пятое февраля две тысячи восемнадцатого года…

– Постойте, у меня день рождения восемнадцатого апреля! Пятьдесят шестого года! – заволновался Павел Андреевич.

– Это уже не имеет значения, – лучезарно улыбнулась его собеседница, – ту дату мы аннулируем. Так, родственные связи: мать, Голубева Анна Семеновна, у нас в системе уже есть, карточка заполнена. Отец, Голубев Андрей Сергеевич, данных пока нет. – Женщина что-то проверила в компьютере и удовлетворенно кивнула. – Ага, скоро к нам поступит, второго марта, если точно. Так, ваше последнее место работы вне системы: Министерство транспорта, отдел кадров. Ой, так вы, значит, кадровиком были? Нам такие люди очень здесь нужны!

При мысли о работе Павел Андреевич вздохнул. Он действительно любил возиться с документами, но эти женщины в отделе... Кофточки, помады, сопливые дети, нерадивые мужья! И потом, сотрудники. Все время отвлекают! Дайте копию трудовой книжки, возьмите документы на путевку, заверьте справку для бухгалтерии, оформите выписку из приказа.

Вот поэтому-то Павел Андреевич и решился после Нового года выйти на пенсию.

– Постойте! – вдруг осенило его. – Почему это «был»? Меня что, уволили? На пенсию выперли? В нарушение трудового права?

Павел Андреевич распалялся все больше и больше и понял, что уже не может сдерживаться:

– И вообще! Вы можете мне объяснить, что здесь происходит? Где я вообще?

Женщина подняла на него удивленные глаза. Потом сняла телефонную трубку и позвонила кому-то:

– Тут к нам Голубев поступил, да, Павел Андреевич. А какова причина его… э-э-э, поступления в систему? Да, да… ну, так я и думала. А почему через нас тогда? Ну, как «через кого»? Через внезапников, например. Отдел несчастных случаев или кто у них там еще. Да, я знаю, что тромб – это не несчастный случай. Ладно, разберемся.

Она положила трубку и пригладила волосы.

– В общем, Павел Андреевич, тут такое дело. Не знаю, как вам сказать. Наш отдел к такому не готовят, у нас и психологов-то нет, чтоб такое сообщать. Но… в общем, вы умерли.

И она испуганно посмотрела на Голубева. Некоторое время он молчал и задумчиво тер подбородок. А потом спросил:

– Вы сказали, вам кадровики нужны?

– Очень нужны, – обрадовалась женщина. – Вы знаете, у нас хорошо тут, тихо. Бонусы всякие, отпроситься всегда можно, только вот пропуск сделаем, выход через сон…

Она все болтала и болтала, но Павел Андреевич не слушал: он обдумывал, как введет здесь новый учет, переставит стеллажи и переложит папки. И никто отвлекать не будет. Он теперь на своем месте.

Страха нет

Ленка была не накрашена и даже волосы стянула в хвост вместо привычной укладки.

– Не узнаю вас в гриме, шеф. – Я с улыбкой протянула ей кофе.

Ленка странно посмотрела на него и в руки не взяла.

– Ты че? – обиделась я. – Специально для тебя очередь отстояла.

– Они следят за нами. – Ленка вплотную приблизилась ко мне. – Понимаешь, следят! Где бываем, с кем время проводим, следят даже, – она покосилась на стаканчик, – за тем, что едим и пьем.

– Кто следит? – поперхнулась я капучино.

– Ну, эти, – подруга оглянулась по сторонам и прошептала: – из клуба.

Листья на деревьях испуганно качнулись. Город на мгновенье замер, а потом вдруг вздрогнул огнями и тревожно загудел голосами вечерних пробок. Я силилась вспомнить, что именно Ленка на прошлой неделе говорила про этот клуб.

– Подожди, – я нахмурилась, – они же вроде вас от страхов лечат? С фобиями борются?

– Да, только вот им совсем не нужно, чтобы мы вылечились. Совсем не нужно. Помнишь профессора?

– Профессора?

– Ну да, помнишь, я рассказывала? Орнитолог. Я его вчера в «Кофеждуне» видела. Стояла в очереди за кофе, вдруг он вбегает. Он раз – и к стойке, снимает штаны – и давай струю на нее пускать. Я сразу поняла: задание ему в клубе дали. Для победы над страхами.

Я вдруг вспомнила, как Ленка рассказывала о профессоре с патологической застенчивостью, клаустрофобией, социофобией и кучей других фобий, включая очень редкую – боязнь кофеен.

– Ну и как? – ехидно осведомилась я. – Победил?

Ленка вдруг жалобно всхлипнула и тут же закрыла себе рот рукой.

– Они ему не дали! – зашептала она. – Они его застрелили!

– Чем? – ужаснулась я.

Ленка медленно показала глазами на коктейльную палочку, торчащую из моего стаканчика.

– Они и меня убьют, я знаю. Смотри, вон следят за мной через подзорную трубу. – И она кивнула на луну.

Город вместе с Ленкиным сознанием медленно погружался во мрак.