Сергей Нещеретов
Поэт речного ветра, дорожного поворота, наметанного глаза... Фото Андрея Щербака-Жукова
Сегодня, когда с водой дуют и на воздух, когда заполошно откладывают или отменяют почти любое движение мысли и души, для поэтической бодрости обыщешься топлива. Что-нибудь меленькое забрезжит – уже приятность. А известие трубно-громогласное – вообще реликт.
Счастливо провинился Юрий Кублановский: вышел, как наречено на кораническом Востоке, его диван. Авторский вытрезвленный свод, приумноженный авторской же сладкой вольницей.
Трехтомники не издаются – они заслуживаются. Трехтомник – треножник осанны.
|
|
Юрий Кублановский. Стихотворения: В 3 кн.– М.: Русский путь, 2020. – 360 + 224 + 448 с. |
Ведь до поры до времени Кублановскому взамен размеренной библиографии выпадала непощадная костоломня. Архивоманы показывали мне трогательно-тонкие его пишмашиночные самоделочки-невелички семидесятых – тогда это был предел или тупик мечты. Переводы – те насилу печатались, но запсевдонимленные Исполатовым (дедовской фамилией).
Не от преждесрочного гонора окрещен «Избранным» его первый томик, имевший скромные тиражно-типографские признаки. В том закавыка, что вынашивался он в дальнем далеке чужими, хоть и деликатными руками. И гонорар-то какой выдался знатный: обыск с невозвратным изъятием Конторой «избранных» экземпляров. Вскоре уже и автора вырвали из страны, как страницу из книги.
На семь бед – семь нот и красок семь. Только так и надобно жить, особенно у нас в отечестве. И это себе поставил непреходящим правилом он, поэт речного ветра, дорожного поворота, наметанного глаза, легких ног. Поэт золотой каденции и замаскированной музыки.
У него ни один год не отмалчивается, прячась в хоре. Каждый год – голос. От шестьдесят седьмого – до позапрошлого, предпандемийного. «За все, последний друг единственный,/ что с детства знаем наизусть,/ за свет из наших книг таинственный/ я беспокоюсь и страшусь:/ сумею вспомнить ли обширную/ в совсем-совсем другом краю/ земную враз и неотмирную/ былую родину свою?»
А помнится, что, только-только шагнув на восьмой десяток, Юрий Михайлович кулуарно зарекался от лирических досугов. ISBN-улики идут зароку поперек. И добро!
комментарии(0)