0
2858
Газета Печатная версия

15.09.2021 20:30:00

Я звёзд кормил с ладони голубой

Памяти поэта, санскритолога Григория Крылова

Тэги: поэзия, музыка, санскрит, ростовнадону, гитара, джаз, индия, психология


35-13-2480.jpg
Григорий Крылов в 1985 году.
Фото из архива семьи Крыловых
В этом году исполнилось 70 лет со дня рождения Григория Крылова (1951–1994) – поэта, музыковеда, санскритолога, просветителя. Он работал ведущим психологом Центра социальной помощи семье и детям. Родился в Ростове-на-Дону, в детстве много читал: прочел всю русскую классику. С отличием окончил музыкальную школу по классу фортепиано, Педагогический институт им. Гнесиных по специальности «народные инструменты», преподавал гитару на джазовом отделении Ростовского училища искусств. Одновременно занимался языками – знал английский в совершенстве, французский, немецкий, латынь. Однажды в бабушкином сундуке обнаружил учебник санскрита… Результат: успешная защита диссертации в аспирантуре Государственного института искусствознания на тему «Основные принципы исследования санскритских музыковедческих понятий на материале трактатов II–XIII вв.» За исследования музыкального искусства Древней и Средневековой Индии Крылова удостоили премии им. С.И. Тюляева. Стихи Григорий стал писать рано, но книги вышли лишь посмертно. Один сборник – «Дай только отдышаться… (1994) подготовил его друг, писатель Борис Евсеев, другой – «С тихою вечностью связан» (2004) – сестра Александра Владимировна. Смерть поэта была трагической: в 42 года погиб под поездом при первом приступе психического заболевания. Для всех, кто любил его – а таковых очень много, это был шок личной утраты.

Константин Лунёв

* * *

Я звезд кормил с ладони голубой.

Мой серый плащ прошили

метеоры.

И с флейтой, переполненной

луной,

Шел странствовать

в лазоревые горы.

Я пировал в долинах тишины

С поэтами, царями и шутами.

И ангелы бродили между нами,

Как призраки, воздушны

и стройны.

Я говорил, и голос мой глухой

Летел, как ветер, с гор

на плоскогорья

И полнил паруса в просторах

моря,

И гнался за лазурною волной.

А на земле, ничтожество

кляня,

Сновало мое маленькое тело

И изредка печально и несмело

В ночную даль смотрело

на меня.

* * *

Толпой гуляк наполнены

таверны,

Бутылки на столы водворены.

Пьют вермут проститутки

и, стройны,

Сощурившись, посмеиваясь

нервно,

Идут вдоль моря к пристани

Палермо.

Над городом бьет желтый

гонг луны.

У казино толпятся игроки,

Подвыпивши, студенты

и бродяги

Горланят песни, хмель

багряной влаги

На лицах вывел яркие мазки.

И смотрит нищий сквозь

прохожих строй

На чайку, освещенную луной.


Женщина

Мокрые звезды ночью

на рынке

Ты продавала в черной

корзинке.

Не было спроса – звезды

в опале.

Ночью все спали,

ночью все спали.

Некто – взметенного сна

очертанье,

Шел, чертыхаясь, вдоль

хмурого зданья,

Сед, меднолиц, словно

старый индеец,

Бросил в лицо тебе горсть

смятых денег.

Ветер взметал их с мусором

вместе –

Не было спроса на звезды

из жести.

Вот ты и плачешь ночью

на рынке,

Прячешь товар свой

в черной корзинке.

* * *

Последний день, как колокол,

в глубины

Поплыл ко дну промокшею

луной.

И рыбы, изворачивая спины,

Сплелись вокруг него

в узор цветной.

Среди матросов и русалок

пьяных

В таверне голубой

на темном дне

Вдруг раскололся колокол

стеклянный –

Прозрачный звон

в холодной глубине.


Заморозки

Замерзшее сердце птицы,

Как серый морской голыш.

В наперсток плесни водицы

Для ласточки с этих крыш.

И крошки рассыпь на ладони,

Пусть она их склюет,

И клювом, и крыльями тронет

Замерзшей ладони лед.

Если же стужа продлится,

И ласточка окоченеет,

Из перьев замерзшей птицы

Сделай маленький веер.


Ночь

Слепые, ступая на ощупь,

Луною с ума сведены,

Блуждают в осиновых рощах

Мои узколицые сны.

Их смутные тени мелькают

В дожде шелестящем ночном

И каплями крупно стекают

Со стекол – все кажется сном.

Слагается стих понаслышке.

Свирель – поводырь словарю.

Дождя по заржавленной крыше

Бормочущий голос ловлю…


Эрато

Октябрь. Безвыходность.

Тоска.

Старинный парк.

Отрада дыма.

Как балерины идут мимо

Больные музы на носках.

Сквозь листопад.

Под скрип песка,

Словес и листьев пестрый

ворох

Жжет под навесами заборов

Эрато легкая рука.

Горчит тянучка чепухи.

Стихи и греки, и грехи.

Костры горят.

Близка расплата.

И бледная моя Эрато,

Печальная моя Эрато

Сжимает пальцами виски.

* * *

Точеный мальчик

в руки хрупкие

Игрушку-жизнь мою возьмет,

Что стала глиняной голубкой,

Свистулькой.

Башенкой из нот.

Мои друзья – слова и звуки,

Предпочитаю людям их,

И его мраморные руки

Пожатью грубому живых.


Оставлять комментарии могут только авторизованные пользователи.

Вам необходимо Войти или Зарегистрироваться

комментарии(0)


Вы можете оставить комментарии.


Комментарии отключены - материал старше 3 дней

Читайте также


Прощай, моя юность

Прощай, моя юность

Саша Соколов

История одного экспромта Булата Окуджавы

0
1809
И каждый из нас стал тих

И каждый из нас стал тих

Евгений Лесин

Андрей Щербак-Жуков

К 65-летию поэта и трибуна Всеволода Емелина

0
1732
Стихи – это неизбежность

Стихи – это неизбежность

Вспоминая поэта Бахыта Кенжеева

0
682
Листик, плыви!

Листик, плыви!

Сергей Дмитренко

Елена Семенова и рондад свободы на траверзе Котельнической высотки

0
1265

Другие новости