Концы в воду

После убийства главное – выйти из сна. Генри Фюссли. Сон пастуха. 1793. Галерея Тейт, Лондон

«Всё из воды, и всё – в воду», – говорил древнегреческий философ Фалес Милетский. И метафизический дух воды Льву Наумову не только удалось выразить и облечь в форму – дух этот, кажется, фигурально пойман и заключен в романе «Пловец снов».

Постоянное морское волнение и вечное цикличное плавание, пожалуй, образуют одно из глубочайших пространств, куда погружается читатель. Но оно не единственное – Наумов развернул множество пересекающихся пространств, связанных друг с другом таинственными водными артериями. «Пловец снов» многослоен. Повествование начинается с точки, однако заканчивается так, как если бы за последнюю точку зацепились пучки электрических проводов – и воцарился конец без конца, когда энергия бежит дальше и образует все новые ячейки смыслов в зависимости от модуса восприятия и воли читателя. Даже фамилия главного героя – модного писателя плохих детективов, написавшего, однако, одну «настоящую» книгу, – имеет три варианта: Горенов, Горянов, Горинов, как бы подчеркивая хрупкость и изменчивость человеческого эго. Наумов превосходно умеет передать сновиденную природу нашей реальности и этим приемом весьма остроумно предоставляет своему герою алиби и оправдание в глазах читателя (не снится ли эта вся увлекательная и кровавая катавасия?). Ведь герой не просто писатель. Он еще и серийный убийца: однажды Горенов нашел ответ на актуальный для современного общества вопрос, как заставить людей читать хорошую литературу… «Читать плохую литературу смертельно опасно!» – таков его лозунг.

Лев Наумов. Пловец снов: Роман. – М.: Омега-Л, 2021. – 408 с.

Конечно, «Пловец снов» имеет черты постмодернистского романа. И он был бы таковым всецело, если бы не животворящий, смыслообразующий образ воды, являющийся и сновиденным, и реальным (потому что отражает высшую метафизику, то, что человек не видит, но только ощущает). Этот образ, манифестирующий нечто центральное и более реальное, даже чем человеческое эго, как раз и заставляет задуматься: а может, «Пловец снов» относится к тому загадочному метамодернизму, который отличается от постмодернизма тем, что и в пустоте тут раскрывается глубинный смысл? И в пустоте таится не отсутствие, но потенция самого бытия. И не в одном его частном проявлении, а во всей целостности.

«Вода же все щедро наполняет смыслом, в ней праздно прозябать невозможно. В море сразу возникает цель. Одни, чтобы занять себя смешной задачей, играют в мяч на безопасной границе величественной стихии. Другие ныряют ко дну, собирая камни и ракушки. Третьи просто бултыхаются на одном месте… Впрочем, совсем не «просто». Подобное времяпровождение позволяет соли проникнуть в тело и укрепить здоровье. В воде смысл есть всегда! Он появляется сам по себе, рождается из пены, прекрасный, будто Афродита», – пишет Лев Наумов. И, пожалуй, еще одно серьезное отличие от постмодернизма: несмотря на обилие метаморфоз, намеренных несоответствий (например, когда Горенов поднимается в гости к другу, стоит жара, а когда уходит, идет снег), в «Пловце» есть порядок. Пусть парадоксальный и необъяснимый, но есть.