Петербург, монстры и потомственные чаровницы

Вера Сорока. Питерские монстры: роман в рассказах. – М.: Альпина. Проза, 2024. – 264 с.

Впрочем, никаких «Из Санкт-Петербурга с апатией и безразличием» (как пишут на сувенирах): немного меланхолии, но персонажей, равнодушных к окружающим и происходящему вокруг них, в романе в рассказах «Питерские монстры» нет.

Итак, роман в рассказах. Венок из 12 глав легко распадается на отдельные истории, которые можно читать почти без привязки к предыдущим и последующим. Но сквозной сюжет и объединяющие герои сплетают все линии в одну. Петербург Веры Сороки вроде бы тот же, что знаком читателям не понаслышке, но все же это место из альтернативной реальности. Здесь горожане, переходящие рубеж между жизнью и другой жизнью, превращаются в драчливых призраков или каменных львов, коими славится город на Неве в реальности уже нашей: «Так кто ж по своей воле уйдет из Питера? К нему всей душой прикипаешь». Монстры не равны чудовищам, потому что по Сороке: «чудовище – в отличие от монстров, чудовищами не рождаются – в чудовищ превращаются люди. Жалкие, глупые, злые люди, которые постепенно перестают быть людьми». А некоторые сущности настолько проникаются проблемами людей и тревогами их краткого существования, что с годами, теряя связи с физическим телом, приобретают все больше человеческих душевных черт и даже – на свой лад – становятся гуманистами. Хотя давно могли уйти в другую реальность.

Здесь так легко влюбиться в неземной красоты прелестницу, что совершенно непонятно, что делать с этим буквально пустоголовым созданием, покрытым глиттером с ног до головы, с наивными глазами-кружочками, с соблазнительным ртом-кружочком, очаровательную до ужаса. В одном из рассказов наглядно показывается, что нет повести печальнее на свете, чем повесть об интеллектуале и женщине-кукле.

Знаменитая кондитерская носит чуть искаженное, но все же узнаваемое название, а в одном из дворов-колодцев, в типичной ленинградской даже, не петербургской, коммуналке можно набрести на магазин неизданных книг. Остается лишь гадать: сотрудники – это альтер-эго ироничного автора или собирательный образ независимых петербургских книжников?

Здесь почти не употребляют алкоголь и почти никого не разобрали на части, при этом бестиарий в конце книги закольцовывает впечатление от прочитанного, оставляя ощущение, будто автор ловко обвел читателя вокруг пальца, поговорив о современности, не говоря о ней напрямую. Переходя с героями из рассказа в рассказ, читатель, к слову, не успевает устать от их многочисленных биографий: хронотоп периодически изгибается, скручиваясь в ленту Мебиуса; персонажи пересекают очерченные границы, то уходя в лес тропинкой, заботливо проложенной для авторов самим Владимиром Проппом, то улетая в город-герой многочисленных мемов Омск, и даже попробуют его покинуть.

У текста особый язык, автор позволяет себе играть словами, иногда употребляя их чуть неправильно, взъерошивая, как гладко зачесанную голову льва на мосту, иногда придумывая собственные, которые так легко утащить в застраничную жизнь, чтобы не просто идти в булочную за хлебом, а с целью «обатониться», улыбаясь про себя, будто услышав интимную шутку. В небольших интерлюдиях, кинематографичных – что-то из Джармуша! – диалогах и прописанных, как в раскадровке, эпизодах чувствуется сценарный и драматургический опыт писательницы.

Вера Сорока своих монстров и приятельствующих с ними людей любит, но не щадит: как и положено молодым и рьяным во всех книгах всех времен и народов, они страдают от неразделенных любовей и предательств, то и дело наступают на грабли и совершают идиотские поступки просто за компанию. Иногда все это едва не оборачивается трагедией, но даже в самых темных фрагментах автор оставляет в затхлой комнате приоткрытую дверь как символ надежды на выход из любого беспросвета. Некоторые истории сворачиваются чуть поспешно, финал кажется наступившим неожиданно – словно зыбкий предутренний сон прерывается из-за чьего-то звонка. Но это будто бы дает надежду рассчитывать на продолжение. «Питерские монстры» – история не слишком объемная, персонажей достаточно, чтобы выбрать себе фаворита и желать встретиться с ним как минимум в сиквеле или даже в спин-оффе.