Казахстан напрягся в ожидании патриарха Кирилла

Митрополит Астанайский и Казахстанский Александр (второй справа) 14 августа был принят патриархом Кириллом в московском Даниловом монастыре. Фото с сайта www.patriarchia.ru

В сентябре должен состояться визит патриарха Кирилла в Казахстан. Обстановку в церковной жизни в стране не назовешь спокойной. Бывший иеромонах Иаков (Воронцов), лишенный сана в Московском патриархате, начиная с 2023 года выступает лицом движения за создание в стране представительства Константинопольского патриархата. Власти Казахстана не оказывают Воронцову прямой поддержки, однако ему помогают националистически ориентированные общественники.

Стамбульский демарш

Делегация во главе с общественным деятелем Турарбеком Куссаиновым 11 августа побывала на Фанаре в Стамбуле и передала в канцелярию патриарха Константинопольского Варфоломея листы с подписями сторонников Воронцова, которые просят открыть в Казахстане экзархат. Экс-иеромонах и его единомышленники отметили поездку делегации в Стамбул как большой праздник. «Символично, что это событие выпало на день памяти святых Серафима и Феогноста, покровителей Алматы и всего Казахстана», – написал Воронцов на своей странице в соцсети. Пост Куссаинова о поездке на Фанар сопровождался лозунгом «Да здравствует казахская нация!» и оскорблениями в адрес Русской церкви.

Сам Воронцов в Стамбул не поехал. Как отмечают собеседники автора статьи в Казахстане, едва ли на Фанаре будут иметь дело с ним лично. Прежде всего потому, что его канонический статус сомнителен: он лишен сана в РПЦ, но по непонятным причинам даже не пытался опротестовать решение церковного суда в константинопольском арбитраже. «Что бы я сделал на его месте – я бы сначала подал апелляцию на Фанар с просьбой восстановить меня в священном сане. Сказал бы, что дело политическое – на Фанаре наверняка бы согласились. А потом бы уже собирал какие-то подписи. Странно, что он этого не сделал», – отмечает собеседник автора в Казахстанском митрополичьем округе (КМО) РПЦ, предоставивший комментарий на условиях анонимности.

«В своем последнем интервью бывший священник Воронцов сам признал, что для его рукоположения имелись канонические препятствия, – рассказал руководитель отдела по связям с общественностью КМО протоиерей Александр Суворов. – Более того, он заявил, что якобы заручился благословением архимандрита Филарета (Мостового) и архимандрита Наума (Байбородина), чтобы «перейти через эти препятствия». И вот здесь начинается самое странное. Либерал до мозга костей, каким он всегда был, вдруг идет за поддержкой к архимандриту Науму – человеку принципиальному, консервативному, непримиримому к любым каноническим нарушениям. Те, кто знал отца Наума, понимают, что такое «благословение» в подобных обстоятельствах было абсолютно невозможно. Конечно, поскольку все действующие лица, включая архиепископа, который его рукоположил, упокоились, спросить не с кого. По сути, Воронцов сам признался, что его рукоположение было незаконным».

В то, что Воронцовым двигают спецслужбы, имеющие на него компромат, его бывшие сослужители не верят. Они объясняют его демарш личным конфликтом с митрополитом Казахстанским Александром (Могилевым). Якобы у главы КМО вызвал возмущение факт сотрудничества экс-иеромонаха с епископом Бишкекским и Кыргызстанским Даниилом (Кузнецовым) по линии исследовательской работы о новомучениках Средней Азии. Когда в Киргизии Воронцову приостановили финансирование его научных работ в связи с нехваткой средств, он обратился с просьбой о финансовой поддержке к митрополиту Александру, однако получил отказ, как счел сам Воронцов, «из-за ревности». Якобы именно эти события и послужили толчком для развития истории с Константинополем. Дальнейшую деятельность Воронцова, по словам источника автора в Казахстане, «подхватили» некоторые чиновники и националисты. Их предположительная цель сейчас – нагнетать обстановку в преддверии патриаршего визита и дать понять патриарху Кириллу, что РПЦ в Казахстане нужно вести себя скромнее. «Они хотят разговаривать с церковью и с Россией с более сильных позиций», – сообщил собеседник автора статьи. Источник в Московской патриархии уже предположил, что визит патриарха в Казахстан под угрозой срыва, особенно если в историю с Константинополем открыто включатся власти республики.

Председатель «Союза православных граждан Казахстана» Константин Бируля считает, что сторонников у Воронцова немного: «Кто подписал его обращения из православных, я не знаю. Скорее всего большинство подписантов там – неправославные люди. Непонятно, зачем они вмешиваются в дела церкви. И все это смешно – неужели патриарх Варфоломей будет иметь дело с человеком, лишенным сана? И просто так, из-за того, что ему принесли какие-то подписи, откроет здесь церковь? И для кого будет эта церковь? Здесь не Литва и не Украина, здесь совсем другой менталитет. И там на Фанар обращались власти страны, а здесь такого не будет».

По мнению протоиерея Александра Суворова, перспектив в качестве духовного лидера у Воронцова нет: «В среде литургически живущих православных людей – как среди духовенства, так и среди мирян – он совершенно не популярен. Его узнаваемость – исключительно медийного происхождения, построена на хайпе». Идея привлечения Константинополя в целях создания особой «Казахстанской церкви», по мнению представителя митрополичьего округа РПЦ, едва ли увлечет местное духовенство и верующих: «С точки зрения экклезиологии это абсурд. Константинополь здесь исторически никогда не присутствовал. У нас нет ни канонической, ни литургической, ни культурной связи с Фанаром. И попытка учредить параллельную юрисдикцию – это даже не модернизация, это деструкция. Причем расчетливо политизированная. Пока что все это выглядит как типичный постмодернистский эксперимент: мусульмане и атеисты регистрируют православную церковь под главенством Константинополя, как они говорят, «для укрепления связей с Турцией» – звучит как перформанс, не как религиозная реальность. Сильно ли влияет Константинопольский патриархат на религиозную жизнь Турецкой Республики? Ну, наверное, где-то на уровне 0,01%. Видимо, такой же результат хотят получить и идеологи его продвижения в Казахстане».

Суворов согласен с тем, что группа поддержки Воронцова очень небольшая: «В основном члены семьи и дюжина-две сочувствующих. Церковь ведь не офис и не медийный стартап. Это литургия, живое предание, преемство, это язык традиции. А он от церкви добровольно отрекся. Потому пока ни о какой перспективе речи не идет. Разве что о регистрации псевдоструктур с нулевым доверием со стороны церковного народа».

Позиция государства

Суворов сомневается, что в этой истории участвуют значимые представители власти Казахстана. Однако есть и другие мнения.

В пользу причастности некоторых чиновников к «раскрутке» Воронцова говорит опыт прихожанки Вознесенского собора Алматы Анны Щербаковой. Она уже два года пытается привлечь Воронцова к юридической ответственности за оскорбления РПЦ в соцсетях, но безуспешно. Недавно дело в отношении Воронцова было закрыто, сам экс-священник назвал процесс политическим: по его словам, руководство КМО через Щербакову преследовало его из-за его «антивоенной позиции». Щербакова это отрицает: по ее словам, она действует самостоятельно, и политика здесь ни при чем: «Отца Иакова (Воронцова) я никогда близко не знала, никакого личного контакта у нас не было. Я только видела его издалека, когда он служил в соборе, и уже позже стала его замечать, когда его перевели в Актюбинск. Обращение к правоохранителям – моя личная инициатива, священники храма не имеют к этому никакого отношения. Я действовала как гражданское лицо, никто из духовенства меня на это не направлял и не благословлял, более того, они сами узнали об этом из соцсетей, когда Воронцов начал вовлекать всех в свои посты, тегая людей, к которым он обращается».

«Когда я увидела в сети пост Воронцова о «самой омерзительной из земных религий» и так далее, моя первая реакция была чисто эмоциональная – я была возмущена, – объясняет Щербакова. – Такое заявление не может не обидеть русского человека, к тому же православного. Я занимаюсь общественной деятельностью, поэтому остро на такие вещи реагирую. Я тут же сделала скриншот и отправила заявление через государственную онлайн-систему, чтобы с этим разобрались. Когда стало понятно, что органы не собираются разбираться и дают отписки, я подключила к этому делу адвоката, она мне дала консультацию, как правильно все оформить, была проведена независимая экспертиза этого поста. Дело не дошло до суда. Оно длилось два года, было очень много переписки с органами».

По словам Щербаковой, следствие по непонятным причинам отклонило независимую экспертизу, приложенную к иску: «Я не могу наверняка знать, почему следствие ее не восприняло, это еще предстоит выяснить. При этом государственная экспертиза была проведена с методическими ошибками, но мои замечания по этому поводу не были приняты во внимание. Доказательств, что кто-то из чиновников вмешался, у меня нет. У меня могут быть только предположения. Такие заявления делать и уходить от ответственности – это странно. О том, что дело закрыто, департамент полиции меня как потерпевшую не оповестил. Я узнала об этом из СМИ и из соцсетей Воронцова. Я уже подала апелляцию в вышестоящие органы, чтобы там разобрались, почему дело закрыто, очень надеюсь, что смогут и захотят разобраться». При этом Щербакова не считает, что в данном случае есть межрелигиозные противоречия: «Со стороны мусульман никакого давления мы не чувствуем. По моим наблюдениям, вся ненависть сконцентрирована именно в соцсетях».

Протоиерея Александра Суворова также удивляет, что дело в отношении Воронцова не получило развития. По его словам, до недавнего времени религиозная сфера в Казахстане оставалась «сакрально нейтральной»: «Государство в целом выдерживало светскую позицию, а церковь дистанцировалась от громких политических высказываний. Однако после начала СВО на Украине нас начали активно втягивать в геополитический дискурс, причем без нашего согласия и воли. Это не внутренняя инициатива церкви, а скорее внешняя попытка политизировать все, что хоть как-то связано с Россией. Симптоматично, что одной из точек кристаллизации этого давления стал бывший иеромонах Воронцов, чьи действия откровенно провокационны. Именно он, пользуясь личным кризисом и общей турбулентностью, дал старт нарративу о том, что Православная церковь Казахстана – «филиал» политической Москвы. Хотя он прекрасно знает: в приходской жизни, в литургии, в проповедях никакой политической поддержки какой-либо страны не звучит. А вот в информационном поле нас намеренно противопоставляют национал-патриотам, с которыми мы раньше даже не пересекались». По словам священника, все духовенство КМО поминает на богослужении патриарха Кирилла: «Что касается не поминающих – мне такие случаи неизвестны. Духовенство страны достаточно в этом плане устойчиво, хотя есть священники с разными мнениями. Да, эмоциональный фон сложный. Люди болеют за Россию, кто-то молится за мир, кто-то – просто за родных».

Ограничения для православных верующих в Казахстане все же есть, но они носят скорее неформальный характер, утверждает Суворов: «Формально никакого запрета на миссионерскую деятельность в Казахстане не существует. Законодательство позволяет религиозным организациям вести просветительскую работу в рамках утвержденной регистрации и с согласия соответствующих органов. Однако на уровне негласных договоренностей между традиционными религиями, особенно между исламом и православием, действует своеобразный «моральный мораторий» на активное привлечение верующих из числа другой титульной религии. Если говорить проще, каждый остается в своем культурно-этническом поле. В общественном сознании казахская идентичность неотделима от ислама, даже в его светском, культурном выражении. Быть казахом и при этом не быть мусульманином – это, с точки зрения многих, уже не норма. Это нарушение негласного общественного договора. Поэтому переход в христианство, особенно в православие, воспринимается не как личный духовный выбор, а как социальный вызов, порой даже как предательство родовой и этнической принадлежности. В городах ситуация мягче – там больше анонимности, меньше давления со стороны семьи и соседей. Но в малых сообществах, в аулах, где социальный контроль осуществляется не столько государством, сколько ближним кругом, человек, сменивший религиозную принадлежность, может столкнуться с серьезным давлением – от бойкота до прямой агрессии. Это не продукт репрессий со стороны государства, а проявление социокультурной инерции. Казахстан – общество, в котором этническая и религиозная идентичность достаточно сращены. И разрыв между ними воспринимается как девиация. Поэтому когда мы говорим о свободе совести в Казахстане, нужно учитывать: юридическая свобода – да, она есть. Но социальное одобрение – совсем другой вопрос. Именно этот разрыв между формальными гарантиями и неформальными нормами создает зону риска для тех, кто выходит за пределы привычного сценария, закрепленного за его этничностью».

«Определенная раздраженность в обществе есть, особенно в национал-патриотической среде, и да – в публичной плоскости термины «РПЦ» и «МП» стали восприниматься как токсичные ярлыки. Но это проблема информационного поля, а не реальной церковной жизни», – отмечает Суворов. Положение русских в Казахстане, по словам священника, – уже более болезненная тема: «Да, нередко им приходится отвечать – не по вине, а «по принадлежности». За высказывания отдельных московских политиков, за разные декларации, за внешнюю риторику. Это психологическое давление, в том числе в медиапространстве. Надеюсь, что это пока позиция не государства, а отдельных общественных групп. И подменять этим настроения всей казахстанской общественности некорректно».

Что касается автокефалии или привлечения Константинополя в страну, по наблюдениям представителя митрополичьего округа, в Казахстане «нет никакого серьезного, тем более институционального, движения за отделение от Московского патриархата ни среди архиереев, ни среди духовенства, ни среди реальных прихожан». «Есть, конечно, маргинальные попытки раскачать тему, – отмечает Суворов, – но они либо инспирированы извне, либо носят характер сугубо сетевого протеста».

Константин Бируля тоже отмечает, что в стране нет прямого давления на церковь: «Никакой дискриминации по религиозному признаку в Казахстане нет. На мероприятиях всегда рядом и православное духовенство, и мусульманское. Пресса православная и мусульманская рядом продаются в киосках. В нашем «Союзе православных граждан» много людей казахской национальности. И среди православного духовенства достаточно много казахов».

В чем состоит недопонимание с Москвой

По словам Бирули, между митрополичьим округом и Московской патриархией в реальности всего две точки недопонимания.

Во-первых, это постановление Синода от 24 июля с.г. об обязательном упоминании слов «Русская церковь» и «Московский патриархат» в Казахстане. «Зачем-то подняли панику из-за названий, – говорит эксперт. – Всегда и везде у нас были вывески «Русская православная церковь» и «Московский патриархат». Во всех православных храмах Казахстана возносится молитва за патриарха Московского». «Богослужение во всех храмах – только на церковнославянском, на казахском только отдельные возгласы и Евангелие на Рождество и Пасху, – рассказал он. – Но я не видел, чтобы кого-то из православных казахов это возмущало. Они все хорошо понимают русский. Все храмы у нас строятся в русском стиле, как в Москве. Какого-то движения за особый «казахский стиль» я не вижу. Если бы сохранилась древняя казахская христианская культура, несомненно, мы бы все это использовали в своей традиции, но археологи открывают ее для нас только сейчас».

Во-вторых, православных верующих Казахстана смущает приостановка процесса канонизации Московской патриархией Иосифа (Чернова), митрополита Алма-Атинского и Казахстанского в 1960–1970-х годах, ввиду отмены постановления о его реабилитации в РФ. Реабилитацию дезавуировали 9 августа 2024 года, объяснив это обвинениями в отношении митрополита в «пособничестве оккупантам в годы Великой Отечественной войны».

«Это то, что действительно возмущает здесь всех. Мы считаем его святым, подвижником. К нему на могилу народ по-прежнему ходит. Весь Казахстан его знает и почитает. Много людей до сих пор живы, кто его лично застал и помнит его. Это очень непонятная история. Я был в шоковом состоянии, когда узнал эту новость. Это выглядит как политическое решение, и люди, которые его вынесли, возможно, не вникали в ситуацию», – заявил председатель «Союза православных граждан Казахстана».