«За бессарабским расколом стоит не Румынская церковь, а румынское государство»

Фото сайта ephbalti.md

После заявлений президента Республики Молдова Майи Санду 30 июля, когда она назвала церковь одним из инструментов российского вмешательства в политику страны, духовенство Православной церкви Молдовы (ПЦМ) испытывает тревогу, что госвласти нацелены на исключение ПЦМ из жизни страны и на поддержку альтернативной церковной организации – Бессарабской митрополии (БМ) Румынского патриархата. Клирикам и мирянам Кишиневской митрополии Московского патриархата массово присуждают штрафы за «электоральную коррупцию», де-факто за любую связь с Россией (подробнее в «НГР» от 06.08.25). Архиепископ Бельцкий и Фалештский Маркелл (МИХЭЕСКУ) поделился с журналистом Анастасией КОСКЕЛЛО своими опасениями о будущем православия русской традиции в Молдавии.

– Ваше высокопреосвященство, как вы интерпретируете слова президента Майи Санду? Это реальная угроза для Православной церкви Молдовы?

– Слова нашего президента – это слова не слишком успешного руководителя. Она находит виноватых на стороне – в данном случае обвиняет Православную церковь Молдовы в своих собственных провалах и тем самым отвлекает общество от своих собственных неудач. Я думаю, что слова, сказанные президентом, – это только начало, и осенью, в случае получения большинства на предстоящих парламентских выборах, власти Молдовы более серьезно возьмутся за нашу церковь. Так что наши перспективы не очень светлые. Могут быть приняты самые строгие законы против ПЦМ.

– Насколько вероятен «украинский» сценарий?

– Нечто подобное уже происходит. Храмы отнимают, правда рейдерство пока у нас происходит не в форме силового захвата, а путем обмана и подкупа, без драк. В нашем законодательстве о религии много брешей, так что власть и Бессарабская митрополия этим пользуются. Обычно они просто переоформляют документы и меняют юрисдикцию прихода. Делают они это в нарушение устава, без общего собрания верующих. Просто ставят подписи 8–9 человек, которых предварительно могли подкупить. Агентство государственных услуг, которое занимается регистрацией религиозных организаций, – провластная структура, и оно обычно «не замечает» такого незначительного изменения в документах. И случается, что в одно прекрасное утро село просыпается, а на храме уже сменилась вывеска и он в другой митрополии… Но вообще, на мой взгляд, если осенью власти Молдовы победят на парламентских выборах, в отношении нашей церкви они могут пойти даже дальше, чем власти Украины в отношении УПЦ.

– Санду и ее единомышленники называют Православную церковь Молдовы «рупором идеологии русского мира». Люди верят этому?

– Я думаю, в Молдове об этом выражении вообще мало кто знает. Для православных людей русский мир – это наша церковная традиция. Все мы, носящие имена русских святых, являемся составляющей русского мира в духовном плане. Но наш политический класс не понимает духовных вопросов, он смотрит на все русское исключительно через призму политики. При этом он пользуется тем, что сейчас в Молдове можно получить большие деньги за поддержку русофобии. Именно поэтому наши власти клеймят церковь Молдовы, входящую в состав Русской церкви. Именно румынофилы сегодня сеют страх перед всем русским. Без этой пропаганды народ Молдовы не фокусировал бы на этой теме внимание. У нас в обществе есть куда более первоочередные проблемы, нежели рассуждать о русском мире. Вообще наша церковь является составной частью русской православной традиции и институции с 1813 года, в наших храмах – масса надписей на русском языке, мы храним различные памятные знаки и подарки от российских императоров, старинную церковную утварь времен Российской империи, и для наших верующих это абсолютно естественно.

– Существует ли в ПЦМ движение за отделение от Москвы? Есть ли приходы, не поминающие патриарха Московского?

– В моей Бельцкой епархии имя патриарха поминается неукоснительно. Я как духовный отец строго за этим слежу. Все священнослужители знают, что в случае каких-то нарушений у них будут проблемы со мной. Но у меня в этом плане нет особой работы – наши священники это принимают как должное, они люди сознательные.

– А в других епархиях есть непоминающие?

– Есть, и даже архиереи. Основная масса их сосредоточена в Кишиневе и прилегающих районах, в центральной зоне… Но даже там не все таковы.

– Есть ли беженцы с Украины в ваших приходах? Не конфликтуют ли украинцы и русские?

– У нас есть и беженцы с Украины, и приезжие из России. В Бельцах вообще есть украинская диаспора. Никто, насколько я знаю, не конфликтует. Молятся все вместе – и русские, и украинцы, и молдаване. С марта 2022 года мы читаем молитву о восстановлении мира, составленную патриархом Кириллом, и никого не смущает, что там сказано о «Святой Руси».

– И все же молдавская церковная традиция, на ваш взгляд, сегодня ближе к русской или румынской традиции?

– Литургическая жизнь в Православной церкви Молдовы ничем не отличается от литургической жизни в РПЦ. Чего нельзя сказать о Румынской церкви. Наша церковная традиция сформирована русскими архиереями, которые служили в Молдавии с конца XVIII века. Греческие архиереи Константинопольской церкви до этого тоже формально служили здесь, но они не создали здесь традиции, не пустили корней. В основном они покупали эти должности у турецкой Порты, приезжали сюда на один месяц в году, собирали дань и возвращались к себе в Стамбул. Русские же архиереи заложили здесь очень прочный фундамент православной культуры, на котором Молдова стоит до сих пор.

– А что касается молодого поколения молдавских священнослужителей: правда ли, что они, будучи в основном выпускниками румынских, а не российских духовных школ, «румынизируют» местную церковную жизнь?

– Я не согласен с таким утверждением. Безусловно, они там чего-то «нахватались». Но в силу того, что наш народ не принимает ничего румынского, им приходится всю эту теорию оставить на пороге храма. Например, в русской традиции обязательно вычитать молитвенное правило перед причастием и служить вечерню перед литургией. У румын это не совсем обязательно, но если молодой священник попробует такие новшества внедрять на сельском приходе, наши бабушки его не поймут. Попробуй им не отслужить вечерню! А они – костяк наших общин… У наших приходов очень прочные традиции, причем они могут отличаться от села к селу – бывает, что одно село отстоит от другого на расстоянии двух-трех километров, но каждое имеет свои особые традиции. И священнослужитель никак не может это изменить. По моим наблюдениям, у нас есть одна группа прихожан, которая проявляет наибольший интерес ко всему румынскому – это медики и академические ученые. Но и у них с возрастом этот интерес спадает.

– Какова обстановка в вашей епархии? Сколько храмов присвоено Бессарабской митрополией?

– В нашей Бельцкой и Фалештской епархии Московского патриархата 136 приходов. При этом на территории нашей епархии есть шесть приходов, которые состоят в юрисдикции Бессарабской митрополии. По двум из этих шести у нас сейчас идет судебная тяжба. Священнослужители этих приходов в 2024 году объявили о своем переходе. Они не просто так захотели перейти – у них было много дисциплинарных взысканий, и они имели проблемы с церковными канонами, и я как архиерей накладывал на них прещения, поэтому они и захотели перейти.

К тому же, насколько я знаю, им заплатили за это большие деньги. Этих клириков Синод ПЦМ уже лишил сана. Я надеюсь, что нам удастся доказать в суде, что перевод этих храмов в БМ был незаконным, так как он был произведен без общего собрания верующих, то есть в нарушение законной процедуры. Надо сказать, что именно наша епархия стала тем местом, где начинался бессарабский раскол. И первые три прихода Бессарабской митрополии появились здесь еще до того, как я принял кафедру. Нынешний глава БМ – митрополит Петр (Пэдурару. – «НГР»), бывший епископ Бельцкий, мой предшественник. И мы понимаем, что город Бельцы – самая желанная цель для Бессарабской митрополии. Сейчас у нее в Бельцах нет ни одного прихода. Для сравнения: в Кишиневе у них несколько десятков приходов. Но ни один священник в Бельцах не захотел к ним переходить. Поэтому БМ уже сама купила в Бельцах большой участок земли и объявила, что будет строить там «православный центр» с гостиницей и конференц-залом. Насколько мне известно из достоверных источников, власти Румынии вкладывают в это строительство большие деньги.

– В тех храмах, которые перешли в Бессарабскую митрополию, есть верующие?

– Безусловно, БМ рассчитывает на то, что людям все равно, какая юрисдикция, и что они просто «привыкнут». Отчасти это так и есть. Сначала храмы стояли пустые, но постепенно люди начинают их посещать. Я наблюдаю, что в селах даже те люди, которые вначале протестовали и стояли за Православную церковь Молдовы, постепенно начали ходить в храмы БМ. Потому что храм в селе один, и они говорят: «Что же мне делать, а куда я буду ходить, у меня уже ноги болят». Люди начинают себя оправдывать. Но ни в одной церкви до сих пор не достигнуто того количества прихожан, которое было до перехода.

– Как вы видите будущее отношений Русской и Румынской церквей? Есть мнение, что раскол в Молдавии может привести к разрыву евхаристического общения между ними.

– За исключением священнослужителей БМ, с духовенством Румынского патриархата у нас поддерживается литургическое общение, мы служим вместе, и у нас очень неплохие отношения. Мы понимаем, что за бессарабским расколом стоит не Румынская церковь, а румынское государство, которое хочет присоединить к себе территорию Республики Молдова. То есть это не церковный, а политический проект. Румынская же церковь находится в подчинении у румынского государства, священники там получают зарплату от государства. А кто платит деньги, тот и заказывает музыку. Но я бы хотел обратиться к своим собратьям-архиереям в Румынии: кто, если не мы, архиереи, в ответственности за целостность Церкви Христовой? Если бы не этот раскол, наши отношения с Румынской церковью были бы самыми лучшими. В БМ, насколько я знаю, нет ни одного «чистого» священника, то есть ни одного клирика, не имевшего канонических нарушений в период служения в ПЦМ. И самое страшное, что этих священников теперь принимают в общение канонические архиереи Румынии. То есть православный раскол в Молдове распространяется сейчас на всю Церковь Румынии и наносит большой ущерб всему православному миру. Что касается разрыва литургического общения между нашими церквами – не дай Бог. Это последнее, что мы должны сделать. Если бы мое мнение учитывалось, то я бы очень хотел, чтобы мы все-таки совместно искали другой выход из положения, не прерывая литургического общения. Противостояния хватает в этом мире, и даже в церкви. Я бы не хотел, чтобы еще одна церковь оказалась от нас по ту сторону баррикад. Я молюсь о том, чтобы возобладал здравый смысл у румынских иерархов и чтобы Господь помог нашему патриарху найти решение данного вопроса совместно с патриархом Румынским. Покуда светская власть Румынии вмешивается в дела церкви, я думаю, что очень трудно будет решить этот вопрос. Но я как верующий человек надеюсь, что и у них возобладает разум и придет понимание ответственности за грех церковного раскола.