Михаил Ходаренок 28 июля в 4-й гвардейской Кантемировской танковой дивизии в ангаре, где находилось 10 машин Т-80, каждая стоимостью в два млн. долл., вспыхнул пожар. В трех боевых машинах произошел подрыв боекомплектов. Один военнослужащий погиб, еще один ранен. Огонь гасили несколько часов пожарные самой дивизии и гражданской службы "01". На следующий день от красного петуха пострадали десантники. В автопарке 45-го отдельного разведывательного полка ВДВ в подмосковной Кубинке сгорело девять грузовых автомобилей.
Отметим, что последние пожары и взрывы в Подмосковье произошли в элитных подразделениях, частях и соединениях так называемой постоянной готовности, чья высокая боевая способность не раз декларировалась на самом верху Минобороны. Более того, эти дивизии и полки расквартированы в непосредственной близости от столицы государства, что на практике должно создавать дополнительные условия для усиления контроля за складывающейся в них обстановкой. Невольно возникает вопрос - чего же в таком случае ожидать от худосочных частей сокращенного состава и кадра, которых пока большинство в современной Российской армии?
По всей видимости, только вершиной айсберга является взрыв и пожар 13 июля на арсенале Тихоокеанского флота в поселке Таежный (65 км от Владивостока), в результате которого было уничтожено 70 вагонов боеприпасов. В качестве рабочей выдвигалась версия попадания петарды в вентиляционный люк одного из складов, что якобы привело к возгоранию и взрыву. По мнению многих специалистов, подобная гипотеза выглядит более чем забавной. Источники, пожелавшие остаться неизвестными, полагают, что регулярность подобных ЧП объясняется их объективной необходимостью. Надо попросту скрыть хищения и утраты боеприпасов, а пожар и взрыв - самый надежный для этого способ.
В самом первом приближении подсчитаем убытки военного ведомства в результате этих ЧП. "Кантемировка" - общий ущерб приближается к 10 млн. долл., Кубинка - несколько сот тыс. долл., Таежный - несколько сот млн. долл. При подобных темпах весь бюджет Минобороны уйдет только на латание возникающих вследствие происшествий дыр и ликвидацию последствий взрывов и пожаров. Разумеется, средств на боевую подготовку и капитальное строительство при таком подходе явно не хватит.
То, что с воинской дисциплиной, правопорядком, соблюдением мер безопасности в Вооруженных силах явно неблагополучно, факт общеизвестный и никем не оспариваемый. Не так давно армию и флот захлестнула волна побегов военнослужащих срочной службы с оружием, расстрелы сослуживцев и мирного населения. Теперь военное ведомство накрывает вал пожаров, взрывов и катастроф, связанных с хранением оружия, боеприпасов и эксплуатацией боевой техники и вооружения.
Сразу отметим, раньше так в Вооруженных силах не полыхало. Разумеется, и в Советской армии случалось всякое, но такого, чтобы, в частности, взрывы на складах с боеприпасами Дальнего Востока принимали систематический характер, не было. Несомненно, по всем этим случаям будут изданы грозные приказы военного ведомства, изобилующие давно набившими оскомину выражениями типа "это тяжелое происшествие стало возможным в результате неудовлетворительной работы командования по укреплению воинской дисциплины и соблюдения мер безопасности, незнания должностными лицами истинного положения дел, серьезных упущений в работе в воспитательной работе с личным составом..." и т.д. и т.п. Подобных документов в Минобороны изданы уже мегатонны, а воз, как говорится, и ныне там.
И сегодня нет никаких признаков улучшения ситуации, что говорит об исключительно системном характере бед современной Российской армии. Руководство военного ведомства по-прежнему желает существенно улучшить состояние дел, при этом, однако, не желая ничего менять радикально. В частности, Минобороны требует "улучшить подбор личного состава" для службы на складах с вооружением и боеприпасами, но в то же время устанавливает такие тарифные сетки денежного довольствия, что в арсеналы для прохождения воинской службы попадают только армейские отбросы и злоумышленники.
Или же в Минобороны, похоже, считают возможным предотвратить тяжелые происшествия при эксплуатации боевой техники одними инструктажами. Однако при нынешнем качестве призывного контингента большинство самых правильных слов для бойцов остаются пустым звуком. Невольно складывается впечатление, что в Минобороны, как и в добрые старые времена, считают, что все армейские проблемы можно решить усилением требовательности и "организаторской работы на местах". Безусловно, это один из рычагов воздействия на ситуацию, но далеко не самый главный. Пока не будут затронуты и самым существенным образом переработаны сами основы организации воинской службы - правовые, экономические и нравственные, надеяться на радикальное сокращение взрывов, пожаров, дедовщины, побегов и расстрелов по меньшей мере наивно.
Однако руководство Минобороны не так давно вообще отказалось от употребления словосочетания "военная реформа", перейдя к термину "модернизация". На практике это означает, что частота бега на месте в военном ведомстве усиливается просто на глазах. Об этом косвенно свидетельствует и тот факт, что подмосковные взрывы и пожары Минобороны преподносит общественности как цепь случайностей. Однако случившееся больше напоминает проявления давно устоявшейся и сложившейся периодической системы чрезвычайных ситуаций в современной Российской армии. А поэтому очередное ЧП в Вооруженных силах России, к сожалению, не заставит себя долго ждать. Вопрос лишь в том, какие масштабы оно приобретет.
